Марь - [25]

– Ежели б все так просто было, матка б зря нас не родила, – говорит он. – Нет, сусед, коль пропало – знать, пропало. Соберем-ка мы с Христей вещицы свои, посадим детей на телегу – и уйдем куда глаза глядят. Если хочешь, пойдем с нами.

Ерёма покачал головой. Мол, куда ж мне из тайги? Здесь моя земля.

– Нет, ты подумай, что они творят! – вдруг возмущенно восклицает он. – Да кто ж такое позволил им? Слышь, а может, большие начальники в Москве не знают про это? Вот бы письмецо им черкнуть, только я не знаю адреса.

Он снова тянет в себя дым, а потом с шумом выпускает его мимо Фрола. Фрол машет рукой.

– Да усе оне там знают! – убежденно проговорил он. – Это мы, дурни, только думаем иначе. У них там, в Москве, на все планы свои есть. Так что они давно подсчитали, скольки им нужно того же леса, скольки угля, скольки мяса… Вот и воюют за это добро.

– В другом бы месте воевали! – недовольно буркнул Савельев.

Фрол качает головой.

– В другом! И в каком же? – спрашивает он. – Почитай, уже все горы да леса свели у себя, теперь на океан идут. И придут!

– Придут, коли мы, будто б те глухари на горелых пнях, сидеть будем да ждать, когда нас на костре поджарят, – горячо заявляет Ерёма.

– А что делать? – спрашивает его Фрол. Глаза у него хворые да грустные – будто б он разом заболел от всех этих переживаний.

– Говорю тебе, саман есть…

– Ну, допустим, шаман твой возьмется за это дело… – начинает рассуждать Фрол. – И что?.. Как он нам поможет? Пальцем им погрозит? Вроде как – я вам, черти-та окаянны…

– Да какие черти, Фролка! – возмутился Ерёма. – Он на них всех порчу нашлет.

Фрол потрясен.

– А ить я не знал, че ты такой злой, – удивленно смотрит он на соседа.

Ерёма смачно сплевывает через перилу.

– Злой говоришь? – остро зыркнул он на собеседника сквозь азиатский прищур глаз. – А они, – он снова кивает в ту сторону, где, раздвигая тайгу, уже спешит-торопится к Бэркану железная колея, – они разве добрые? Ну коли добрые, зачем они к нам идут? Мы же их не звали…

Фрол усмехнулся:

– То-то они тебя спросили…

Ерёма вспыхнул.

– А я что, не человек, по-твоему, что ли? – скрипнув зубами, спрашивает он. – Да меня вся область недавно слушала, когда я на слете передовиков выступал! Меня на телевизор снимали! Радио ко мне приставало с расспросами… А ты говоришь!..

Фрол поморщился:

– Пустое это все, сусед… Вот ты говоришь, слушали тебя… А почему? Да потому, что ты говорил то, что они хотели услышать от тебя. А начни с ними спорить – тут же рот тебе заткнут. Так что не верь ты этим умникам – обманут.

– Так кому ж тогда верить? – растерянно смотрит на соседа Ерёма.

– Господу нашему Богу – вот кому, – отвечает тот. – Этот уж не обманет…

Глава восьмая

1

Слух о том, что Бэркану грозит беда, быстро разлетелся по поселку. А всего-то Ерёма и рассказал тогда о своем открытии одному Фролу. Видно, тот поделился опасениями с Христей – ну она и разнесла по своей родне. А родня здесь, почитай, весь поселок. Кто-то с кем-то в прямом родстве состоит, кто-то в кумовьях да крестных числится. На одном конце поселка прозвучит слово – тут же по цепочке его передадут на другой.

Взбудоражились люди, загоношились. Поселковый Совет требуют собрать, чтобы тот немедля решил, что делать. Пока еще не поздно, пока рельсы не дошли до этих мест. Председатель колхоза Тимофей Колдыгин поначалу пытался успокоить людей: мол, не беситесь вы, сами подумайте, где мы, а где Большая земля. Так что идти этим строителям – не дойти до них. А тут однажды в стороне от поселка раздался какой-то страшный шум, будто бы то метеорит упал. Никогда здешние люди прежде такого шума не слыхали, потому чуть не всем поселком бросились смотреть. А там на опушке железные машины с неба спускаются… Такую бурю подняли – жуть. Деревья да травы гнутся в лихом припадке, мусор с земли сорвало. Стоят люди и со страхом смотрят на все это. Перепонки с трудом выдерживают весь этот грохочущий шквал.

А на следующий день завизжали бензопилы, застучали топоры. И снова люди бегут на шум. Глядь, а там целая рота солдат тайгу разбирает на части. Туда-сюда, туда-сюда мечутся. Новые хозяева. На местных и внимания не обратили. А те стоят и смотрят на них со страхом… Долго они так стояли. Жалкие, посрамленные, опустошенные. Даже дети и те подавленно молчали. Кто-то из людей так и не смог перебороть в себе страх, кто-то плакал от безысходности, у кого-то тут же появилось желание бежать куда глаза глядят. Однако были и оптимисты. Может, это ненадолго, думали они. Может, день-другой посуетятся эти строители да уйдут?

Но те и не думали уходить. Они разбили палаточный городок, вырыли для продуктов погреб и, чтобы показать всем, что они здесь надолго, вдобавок ко всему поставили два новеньких сортира. Задымили походные кухни, запахло борщами да кашей.

– Усе, теперь и я вижу, что это конец, – когда сельчане в очередной раз пришли поглазеть на чужаков, ни к кому не обращаясь, проговорил Фрол. – Вершиннику кругом навалено, што не пройдешь. Это все устроители эти. Хоть бы чистили за собой – нет ведь, привыкли в сраме жить. Взапрятки пошли…

– Ну да, а ведь обещали не ранить тайгу, не губить зазря… – вздохнул Ерёма.