Маньяк между строк - [9]

Но в этот раз все было иначе. Чары тотемной птички не сработали. Случилось что-то по-настоящему серьезное.

– Адрес есть? – поинтересовался Борис таким тоном, что не оставалось никаких сомнений в том, что, даже если Вика забралась в глухую тайгу, он только поинтересуется, где ближайшая вертолетная площадка.

Адреса у меня не было, но было кое-что гораздо более информативное – эсэмэски с ее карты в оставленном ею же телефоне. «Форест парадайз», или по-русски «Лесной рай», расположился в тридцати километрах от города и позиционировал себя загадочным слоганом «бутик-отель, где вы забудете обо всем».

Отель представлял собой двухэтажный особняк, внешняя отделка которого была выполнена в духе классицизма девятнадцатого века. Внутри нас встретили запах хорошо сваренного кофе и приятная девушка за стойкой, которая, выслушав нашу просьбу, вежливо попросила подождать.

Обстановка особняка-бутика напоминала о старинных гостиных, светских салонах и жителях благородных кровей. Стены лобби оклеены бордово-коричневыми обоями со сложным тиснением и украшены портретами кавалеров и дам в нарядах эпохи рококо и барокко. Мимо нас проплыл официант в белой рубашке и бабочке, неся на подносе бутылку вина. Следом за первым официантом вышагивал второй такой же черно-белый, на его подносе гордо плечом к плечу встали два пустых бокала. Третий догонял своих коллег, придерживая за серебряные дужки ведерко со льдом.

Борис проводил процессию задумчивым взглядом.

– Что это за место? – наконец выговорил он, все еще находясь под впечатлением. А впечатляться было от чего: официанты окружили столик пожилой иностранной пары, судя по виду – немцев, которые сидели в отдалении от бара около камина с настоящими дровами. Первый официант, изогнувшись словно цапля, увидевшая рыбу, начал рассказывать о достоинствах вина этого сорта, старательно улыбаясь и одновременно откупоривая бутылку. Говорил официант на довольно приличном английском, чувствовался уровень если не романо-германского отделения, то каких-то недешевых языковых курсов.

Мне самому стало интересно, куда мы попали: новодел соседствовал, как ни странно, с отменно тонким дизайнерским вкусом. Возникло ощущение, будто мы и вправду где-то во Франции или даже в Англии, прародительнице подобных усадеб. Однако высказать своих предположений я не успел.

– Господам подготовить снегоходы? – поинтересовалась девушка за стойкой. Это была уже другая сотрудница, бесшумно сменившая ту, что отошла, чтобы предупредить Викторию о внезапных визитерах.

– Да, давайте, – то ли поблагодарил, то ли милостиво позволил мужчина средних лет, которого под локоть держала красивая высокая брюнетка в бело-фиолетовом лыжном костюме, похожая на фарфоровую куклу с приклеенными резиновыми губами. Сам мужчина, одетый в красную спортивную куртку и черные штаны с многочисленными карманами, имел вид большого вальяжного бизона.

– Господа хотят что-нибудь оседлать? – досадливо проворчал Борис, присаживаясь на кабинетное кресло, какие были в моде в девятнадцатом веке, а сейчас встречаются только в домах-музеях известных писателей.

Я был согласен со следователем: после семидесятилетней советской истории «господа» никак не хотели приживаться и звучали диковато.

Когда бармен подошел, чтобы уточнить, какой именно кофе желаем мы в качестве комплимента от заведения, Борис окончательно приуныл, а я подумал о том, что размер компенсации за непредвиденные обстоятельства, в результате которых нам пришлось задержаться по предыдущему делу в Эквадоре, превысил мои самые смелые предположения. Впрочем, мне тоже жаловаться грех, свою заранее оговоренную часть я получил в полном объеме и уже выплатил полугодовую сумму за аренду квартиры, оплатил гостиницу кота на те три недели, что мы отсутствовали (кстати, это оказались сопоставимые суммы!) и купил себе, наконец, новый телефон: предпоследняя модель в ай-линейке, практически полноценный комп и видеокамера, умещающиеся на ладошке. Фантастика. В общем, дела мои налаживались, бреши в бюджете были залатаны, и если кто и был недоволен всей этой историей, то только Филипп, который продолжал мстить мне за кошачью гостиницу, как будто я сдавал его на консервную фабрику.

– Был у нас, кстати, в оперативных сводках один нехороший отельчик, тоже, кажется, бутик типа Мишлен. – Борис часто придумывал собственные трактовки иностранным словам: «бутик типа Мишлен» в его исполнении можно было трактовать как нечто чрезвычайно понторезное. Тот факт, что звезды Мишлен – это знак качества, которым отмечаются рестораны, а не отели, его нимало не интересовал.

– И что ты думаешь, – продолжал он, когда нам принесли ароматный капучино с кусочками маршмеллоу. – Зашли мы в этот бутик-дутик, а там изо всех углов и гламурненьких ящичков силиконовые члены торчат и наркота килограммами.

– Это вы сейчас к чему? – удивился я.

Борис посмотрел хмуро, перевел глаза на висящий напротив нас натюрморт с рябчиком, выполненный с фотографической точностью нормандской школы, смутился и пробормотал:

– Да так, ни к чему.

Виктория все не выходила. Мы уже допили кофе и сидели молча, глазея на многочисленные дизайнерские кунштюки вокруг. Наконец появилась наша дева со стойки регистрации. Подплыла, семеня, словно гейша, и, нежно улыбаясь, сообщила, что госпожа Берсеньева сможет принять нас не раньше, чем через час, потому что у нее процедура.