Маньяк - [11]

Бришо решительно взялся за блюдо с дарами моря.

- А это что такое? - спросил он, так старательно разжевывая устрицу, что у него даже зашевелились кончики усов.

- Луковый соус. Им здесь принято поливать устрицы.

Попробуй!

Бришо попробовал и поморщился.

- Он же полностью перебивает вкус устриц!

Корантэн улыбнулся. .

- Ты типичный француз, месье Берриискии. Попробуй еще раз, и, может, до тебя дойдет, что луковый соус с устрицей - это новое слово в гастрономии.

Бришо, оскорбленно фыркнув, предпринял еще одну попытку распробовать соус.

- Может, это и новое слово, - сказал он, причмокивая губами, - но оно не по мне.

И как в воду глядел: попытавшись проглотить лакомство, надолго закашлялся.

Корантэн подождал, пока он откашляется, успев прихватить под шумок три устрицы из порции Бришо.

- Ты встретился со следователем из прокуратуры и с парнями из комиссариата?

Бришо высморкался в салфетку.

- Ответ утвердительный. Его зовут Ле Коат, точнее, Иван Ле Коат, и он насквозь пропитался виски. Готов сотрудничать. Причем настолько, что желает только одного - ?тобы его оставили в покое.

Корантэн удовлетворенно хмыкнул.

- Мы его потом за это поблагодарим, от нас не убудет. Может быть, даже пригласим позавтракать в этот ресторан. Хоть раз попался человек, который не станет путаться у нас под ногами. - Корантэн спохватился: - Но он хотя бы допускает мысль, что нам может понадобиться его помощь?

Бришо тем временем успел прихватить у Корантэна три ракушки, чтобы компенсировать потерю трех устриц.

- Я думаю, он свечки ставит, чтобы ему не пришлось этого делать. Ведь это помешало бы ему накачиваться виски. - Бришо помрачнел. - Ясно как божий день, что и он, и все остальные здесь и на более высоком уровне страстно желают одного: чтобы мы как можно скорее превратились в людей-невидимок.

- Но все-таки молятся, чтобы мы раскрутили это дело, потому что им оно не по зубам.

- Ты прав, Борис, они ждут от нас чуда. Но тихого, незаметного, бесшумного.

Последние слова Бришо произнес по-английски, и Корантэн про себя отметил: "Ну все, готов. От нантского вина его уже потянуло на английский язык".

А Бришо тем временем во все глаза изучал бифштекс с картофелем, который официант поставил перед ним на стол.

- Какой ужас, - схватился за голову Корантэн, - заказать мясо, когда здесь просто изумительно умеют жарить корюшку. Вот она, Франция!

Не обращая внимания на его слова, Бришо вооружился ножом и вилкой.

- Совсем было забыл тебе сказать. В бумажнике Маринье было двести франков.

- Странно! Считай, пустой. И это после казино.

Корантэн прищурился.

- Нужно будет туда наведаться... Н-да, это не подарок. Представляешь, сколько там народу перебывало вечером 14 июля?! Придется нам восстановить весь этот time-table, прохронометрировать...

- Ты что, тоже заговорил по-английски? - весело спросил Бришо.

Корантэн отрезал кусочек сочного мяса.

- У меня такое впечатление, что тебе здесь, в Ла-Бо-ли, понравилось, господин будущий альпинист. Чего это ты так развеселился?

Бришо нарочито стыдливо потупился.

- Ты будешь надо мной смеяться, но одна мелочь в гостинице меня очень обрадовала. Тебе-то я могу сказать что.

Корантэн облокотился на стол. Сегодня утром они не без труда сняли номер в "Отель дю Парк". Не обошлось без неброского, но эффективного вмешательства Ивана Ле Коата. Так что хоть на что-то он сгодился, этот любитель виски. Но Эме Бришо не скрывал своего разочарования - ему непременно хотелось остановиться в "Эрмитаже".

"Эрмитаж", конечно, настоящий дворец. Одни из лучших в Европе гостиниц. Все это так. Да и Чарли Бадолини не поскупился на розовые купоны, но все равно полиция не так богата, как, скажем, Марсель Дассо.

- Ну-ну, продолжай, - попросил Корантэн, внутренне готовый к очередной выходке Бришо.

Его помощник проглотил внушительный кусок бифштекса и выпалил:

- Горничная на нашем этаже - англичанка.

Корантэн провел языком по губам.

- Понятно, - сказал он, - и ты надеешься половым путем углубить свои познания альковного английского языка.

Он ткнул обвиняющим перстом в Бришо.

- Нет!

Бришо сунул в рот сразу три ломтика жареного картофеля. И Корантэну показалось, что все время, пока он жевал, в зале витал образ смуглой черноглазой горничной с которой Эме спутался как-то в Бангкоке и о которой с удовольствием вспоминал бы до нынешнего дня, если бы в наказание за супружескую измену не подхватил от нее потрясающую гонорею.

- Дженни - студентка, - дрожащим от возмущения голосом произнес Бришо, - и я собираюсь платить ей за уроки языка.

Корантэн подал официанту знак принести еще нантского.

- Ну и чем ты собираешься платить? - заржал он. - Розовыми купонами или натурой?

Бришо насупился и уткнулся в свои стакан.

- Пойми меня правильно, Борис, но я ничего не могу с собой поделать. Просто Дженни абсолютно в моем вкусе.

- А какой он, этот твой вкус? - с трудом подавив смех, спросил Корантэн.

Эме Бришо заерзал на стуле с таким ханжеским выражением на лице, что стал похож на Чарли Чаплина из фильма "Новые времена", предающегося мечтам о полете Годдар.

- У нее груди как груши, - сознался он, - я это сразу заметил.