Манускрипт египетского мага - [9]

— Чтобы я без тебя, делал, Петрус, — вздохнул Ник. — И от смерти ты меня столько раз спасал.

— Ну уж, от смерти спасал, — проворчал Петрус, но со слезой в голосе. — Кто кого спасал… А я ведь слово давал вашей матушке, клятвенное. Еще в детстве.

Чтобы оборвать этот душещипательный разговор, Ник перевел его в другое русло.

Сразу после завтрака, расставшись с Петрусом, Ник перешел в кабинет. Достав с полки огромный фолиант, он начал листать его. Наконец, Ник дошел до нужного места.

— Да, да, я не ошибся, — проговорил он. — Этот удивительный запах, я узнаю его из тысячи. Но кто же тогда этот негоциант?

В этот миг снизу раздался звонок. Ник не обратил на него внимания, обычно дверями и посетителями занимался Петрус. Но тут Петрус постучал в дверь и его недоуменная физиономия просунулась в приоткрытую дверь кабинета.

— Там пришел какой-то кинто, принес фрукты, говорит, хозяин заказывал.

— Да, да, Петрус, я его жду. Возьми у него фрукты и проводи ко мне в кабинет.

Петрус понимающе кивнул головой и через несколько секунд провел в кабинет молодого человека, одетого в широченные шаровары, узкую рубашку, подпоясанную кожаным тонким ремешком с серебрянными украшениями, в шапке из бараньего меха, которую он теребил в руках.

Как только дверь за Петрусом закрылась, кинто, который был молодым тифлисским сыщиком Апполинарием Кикодзе, как он представился Нику, из ведомства князя Вачнадзе, начал быстро рассказывать, присев на краешек стула, на который кивком головы указал ему Ник.

— В гостинице «Лондон» остановился португальский негоциант из Гоа со своим молодым компаньоном, тоже оттуда. Этот второй, по виду нечистокровный европеец, метис, был очень встревожен. Сказал, что вчера вечером, возвратившись в гостиницу, не нашел своего хозяина. Прождал его всю ночь, но тот не возвратился. Он уже собирался идти заявить в полицию, когда подошли мы.

— Он не сказал, где провел вчерашний день? Был ли по поручениям своего хозяина или по своим делам? — перебил рассказчика Ник.

— Нет. Внятного ответа мы от него не добились Да, зовут его дон Педро Маскареньяш. Он производит впечатление растерянного человека. Но неприятен на вид. Глаза смотрят не на собеседника, а в сторону. Юлит. На вопрос, знаком ли он с кем-нибудь в Тифлисе, ответил отрицательно. В то же время прислуга в гостинице определенно утверждает, что вчера его кто-то спрашивал. Наш агент, который постоянно находится рядом с гостиницей…

Ник недоуменно поднял брови. Сыщик немного смутился и тут же объяснил:

— Это торговка семечками, ее зовут бабо Ануш. Полиция ее не трогает, не гоняет, а она весьма расторопная особа, снабжает нас необходимой информацией.

— Ах, так, — задумчиво протянул Ник, — ну, ну, продолжайте.

Не заметив и тени иронии в словах коллеги, молодой сыщик продолжал:

— Так вот, по оперативной информации, вчера в гостиницу заходил плоховато одетый тип, хм-м, господин, в обтрепанной одежде, в плисовых штанах, заправленных в давно нечищенные и требующие починки сапоги. На вид ему было что-то около лет сорока. Он спрашивал господина из Гоа. Пробыл он у него в нумере минут десять и быстро вышел. По прошествии некоторого времени из гостиницы вышел приехавший господин, этот дон Педро и нарочито медленной, прогуливающейся походкой стал подниматься вверх, на Головинский проспект. Он был одет в европейский костюм темно синего цвета, который сидел на нем прекрасно, в мягкой шляпе, шейный платок был заколот бриллиантовой булавкой…

— Это все информация от вашего агента? — изумленно спросил Ник.

— Да, — гордо подтвердил молодой человек, — Это очень ценный агент. — Далее приезжий прошелся по Головинскому, останавливаясь и разглядывая дома, особенно витрины магазинов с зеркальными стеклами, было похоже, что он либо кого-то поджидает, либо хочет установить, нет ли за ним слежки…

— Но позвольте, — еще более изумляясь, спросил Ник. — Во-первых, ваш агент сидит на одном и том же месте и продает семечки, а во-вторых, вчера еще ничего не было известно о происшедших ночью событиях, не так ли?

— Сейчас отвечу, — заспешил сыщик, — наш агент, бабо Ануш стало быть, имеет внука, весьма смышленного мальчугана, весь в бабушку. Он продает папиросы с лотка, лоток у него висит на шее на ремне, он имеет официальное разрешение на торговлю от полиции и городовые время от времени строго его останавливают и требуют предъявить это разрешение. Публика, прогуливающаяся по Головинскому, весьма ему сочувствует в этих случаях. Зовут мальчишку Гаспар. Так вот, Гаспар шныряет по всему Головинскому, может заходить и на соседние улицы. Что же касается предварительной слежки за иностранными постояльцами гостиницы, так у нас на это есть особое разрешение полицмейстера. Мы такую слежку ведем постоянно, на то у нас и агентура.

— Ну и ну, — поразился Ник. — Снимаю шляпу перед тифлисской полицией. Что же тогда у вас столько нераскрытых убийств? — ехидно спросил он.

Молодцевато приосанившийся сыщик тут сник.

— Нам это оказалось не по зубам, — честно признался он.

Ну, хорошо, — вздохнул Ник, — ну, а потом вы все же упустили этого португальца?

— Нет, ни в коем случае, — улыбнулся Кикнадзе. И продолжал объяснять. — Гаспар, или Гаспаронэ, как зовут его дружки, которых у него великое множество, организовал несколько отрядов таких же сорванцев, как и он. Для них это в какой-то степени игра, но относятся они к этому серьезно, к тому же получают небольшое вознаграждение в особо интересных случаях. Так вот, мальчишки довели этого дона Педро до улицы Петра Великого, где он, оглядевшись по сторонам, нырнул в подъезд одного из домов. Дом этот весьма респектабельный, в нем собирается почтенная публика по определенным дням для игры в бостон. Португалец пробыл там всего несколько минут, вышел и пошел вниз по улице, дошел до Головинского и фланировал по нему допоздна. Потом он пошел в гостиницу.