Манускрипт египетского мага - [25]

— Благодарю вас, но привык к своему, — тут же отозвался Ник и достал свой портсигар.

Граф высоко поднял брови в знак удивления и удовлетворения и обратился к Мелик-Беглярову:

— Не будете так любезны, мессир, помочь мне.

Мелик-Бегляров с готовностью придвинулся к графу, быстро приготовил ему белую дорожку, которая эффектно выглядела на черном мраморе, и осторожно поднес к носу графа. Тот закрыл глаза и медленно, с наслаждением, стал вдыхать порошок. Тем временем Мелик-Бегляров приготовил такую же себе. Ник достал свой портсигар, который был не столь обширен и великолепен, как у графа, и тоже сделал вид, что наслаждается.

Гости тем временем стали подтягиваться к кабинету графа, который сегодня служил тронной залой. Возбужденные голоса и горящие глаза говорили о том, что все уже успели подзарядиться.

Тем временем Виктор, видимо, уже заперший дверь в подвал, пробрался к графу и встал подле него, вытянув свою лошадиную морду, выражающую готовность выполнять приказы.

— Прошу дам пропустить вперед! — объявил он.

Эта церемония была хорошо всем известна — выбиралась королева бала.

Несколько дам в средневековых костюмах были пропущены вперед. Виктор поднес графу корзину с чайными розами, среди которых лежала одна пунцовая, которая и должна была быть преподнесена королеве бала.

— Принцесса Эшива Галилейская, — торжественно произнес Виктор, — владелица Тивериадского замка на Генисаретском озере. Вдова графа Триполи.

Одна из дам вышла вперед и низко поклонилась.

Граф де Тулуз-Лотрек передал ей чайную розу. Дама приняла ее и отошла назад.

Следующей дамой была Люси де Ботрон. Она вышла и склонилась в низком поклоне перед графом. Виктор монотонным и скучным голосом сообщил, что эта дама была насильственно выдана замуж за богатого пизанца, некоего Пливена, который предложил за нее золото, равное весу девушки. Мадмуазель поместили на одну чашу весов, а золото на другую. Ее же суженый, странствующий рыцарь из фламандской семьи, Жерар де Ридфор, позже маршал Иерусалима, погиб под стенами Акры.

Эта дама тоже получила чайную розу.

Следующими были две дамы, одетые в странные полумужские наряды. Это были Азалия из Русильона, ставшая тамплиером, и англичанка Джейн, супруга сэра Ричарда Чалдфелда, которая также принесла свой обет сестры ордена Храма пред Азоном, архидиаконом Уилтшира. Все эти сведения о дамах торжественно сообщил Виктор.

Обе дамы получили по чайной розе.

Затем следовала дама по имени Резвиюда, прокаженная супруга рыцаря Ги Корнелли из Тиль-Шатель. Она тоже получила чайную розу. Одна за другой следовали дамы со звучными именами, чайные розы почти кончились и ни одна не получила пунцовой. Все стали шептаться и недоуменно переглядываться. Тулуз-Лотрек стал багроветь, казалось, ярость вырывается из его ноздрей и сейчас оттуда появятся языки пламени. Ник испугался, что его может хватить удар.

Наконец он издал львиный рык и Виктор помчался по залам искать утраченную даму.

Через несколько минут он появился перед заинтригованными зрителями, ведя за собой очень юную маленькую даму с копной вьющихся черных волос в длинной блузе из восточного шелка. Все расступились и пропустили их вперед. Дама неловко преклонила колено перед успокоившимся графом.

Сцена была замечательной. Маленькая дама казалась мышонком перед огромной слоновьей тушей графа.

Узкая маска не могла скрыть лица, да и так все ее знали. Это была Лили, дочь известного коньячного короля Таирова, большого поклонника муз.

Граф протянул ей пунцовую розу и зал взорвался аплодисментами. Королева бала была выбрана, можно было начать веселиться.

Но прежде граф вкрадчиво попросил Лили спеть ту французскую песенку, «которую вы так часто напеваете». Лили застеснялась, но все общество стало хлопать в ладоши и кричать: «Просим! Просим!»

Тогда она попросила Виктора принести ей лютню, опустила тонкие пальчики на струны и запела. Ник прислушался и опешил. Первые же звуки песни напомнили ему детство. Эта песня, вернее баллада, напевалась еще во время крестовых походов. Она была арабского происхождения и героем песни был французский крестоносец по имени Мамброн. Эта песня звучала в королевских дворцах. Кормилица дофина в присутствии королевы Марии Антуанетты, баюкая дофина, пела ему эту песню. Она так понравилась Марии Антуанетте, что та исполнила ее на придворном концерте в Версале. Благодаря этому песенка стала модной, широко известной, ее многие годы напевали все, от Жан-Поль Марата до Наполеона, который, как гласит молва, любил напевать ее перед военными кампаниями. Наполеоновская армия принесла песенку в Россию. Немного переиначенная, песенка о том как «Мальбрук в поход собрался» и ее многочисленные варианты были широко известны. Часто ее напевали и в доме Ника. И, как видно, судьба забросила песенку и на Кавказ.

А тоненький голос Лили выводил:

   Мадам на башню всходит,

   И вдаль она глядит,

   Но духов день проходит,

   А он все не спешит.

   Но вдруг оруженосца

   Увидела вдали,

   Померкли свет и солнце,

   О, бедная Лили.

   Из жаркой Палестины

   Уж рыцарь не спешит.

   Печальное известье

   В руке у ней дрожит.