Мания - [25]

Шрифт
Интервал

— Меня будут искать, — сказал я нерешительно, опасаясь, что Фактор тумаками заставит меня замолчать, или заткнет рот кляпом, или, еще хуже, пустит в ход нож. Но Фактор улыбнулся мне.

Я уже рассказывал о той улыбке. Можете представить, насколько отвратительней она показалась мне в моем нынешнем незавидном положении. Учитывая испачканные до локтей кровью руки Фактора и свидетельства кровавой бойни по всей пещере, его улыбка походила на голодный оскал. И все же я увидел в его лице нечто вроде жалости. Я вовсе не собираюсь вызывать сочувствие к убийце. Этот человек совершил страшные деяния, и, хотя у его безумия, как и у любого безрассудства, была странная причина, он не заслуживал сочувствия. Однако в тот момент я верил, что он искренне жалел меня за наивность. Может, подобная жалость побуждала его и к другим убийствам. Безжалостно и бессмысленно убивая то, что он считал невинностью, он по-своему оберегал ее от разочарования и предательства.

— Так все они говорят, — сказал он тихо, с состраданием, от которого меня бросило в дрожь.

Безусловно, он говорил правду. Каждый ребенок, которого он убил, вероятно, питал безумную надежду на спасение. И хотя мои собственные слова тоже были правдивыми — меня непременно стали бы искать рано или поздно, — я знал, какими бесплодными были поиски в прошлом. Никогда ничего не находили. Дети просто исчезали. Мой случай был особенно безнадежным. В толпе мое отсутствие заметят не скоро, а если и заметят, то есть куча причин полагать, что я убежал. В конце концов, я был особым другом мавра. Все знали, что я продолжаю ходить в горы в одиночестве. И вполне объяснимо мое нежелание присутствовать на казни друга. Но в этом была для меня и надежда. Я еще не знал, как воспользоваться этим обстоятельством, но кое-что из бормотания Фактора во время разделки ягненка я понял: мое исчезновение должно было послужить, по крайней мере отчасти, укором Инквизитору, сигналом, что он казнил не того человека.

— Они подумают, что я сбежал. Они подумают, что я сбежал из-за того, что они сделали с мавром. — Сначала Фактор не понял скрытого смысла моих слов. Он лишь пожал плечами, как будто это не имеет никакого значения, но затем замер и пристально взглянул на меня. Воодушевленный, я продолжил свою мысль: — Они не узнают, что меня убили. Они не поймут, что не мавр убил других детей. Они не узнают, что казнили не того человека, что Инквизитор ошибся.

Повторюсь, я не знал тогда, что замышляет Фактор, но чувствовал, что моя единственная надежда — указать ему на изъян его плана мести. Теперь Фактор полностью осознал этот изъян, ибо тяжело осел на табурет, его улыбка сменилась выражением мучительного разочарования. Он стал похож на ребенка, чудовищно и незаслуженно обиженного. Однако вскоре он, похоже, нашел выход и опять улыбнулся.

— Ничего. Я подкину им часть твоего тела. Может, несколько частей. Нога тут, палец там. Немного твоей плоти в ведре у общественного колодца. Или еще лучше, твоя голова. Они не поверят, что ты сбежал без ног, не так ли? Или без головы. Ручаюсь.

Отличная логика, если учесть его безумие. Я должен был срочно что-то придумать. Оглядываясь назад, я понимаю, что желание Фактора убить меня явилось, пожалуй, самым вдохновляющим уроком диалектики, когда-либо мне преподанным. Иезуиты учили меня риторике, преподавали бесчисленные уроки ведения дебатов, но их соображения никогда не были столь убедительными, как соображения Фактора, и недостаток его методики с лихвой компенсировался мотивом. Уверяю вас, угроза расчленения тела способствует сосредоточению ума гораздо сильнее, чем победа в дебатах. Однако этому мне нет нужды учить вас.

— Но если вы вернете меня им целиком, — поспешно сказал я, — то есть живым, тогда они не смогут забыть. Они будут видеть меня каждый день. И каждый раз, завидев меня, они вспомнят, что поступили неправильно.

— Отдать тебя целиком? И позволить тебе говорить? Должно быть, ты считаешь меня глупцом.

Я это предчувствовал. Но еще я видел, как он расчленял ягненка. Я видел ту ловкую разделку. Живой укор лучше сглаживающегося воспоминания.

— Почти целиком. Вырежьте мои глаза, отрежьте мой язык. Я не смогу им ничего показать, не смогу ничего рассказать, но они все равно узнают. — Конечно же это был страшный риск. Фактор легко мог оставить меня там, искалечить меня в пещере, подождать, пока затянутся мои раны и только потом подбросить в деревню. Но это был мой единственный шанс получить хоть какую-то свободу. — Только это надо сделать сейчас, — добавил я. — Прямо сейчас. Пока в деревне полно народа. Они должны увидеть мое появление, увидеть мои раны. Тогда они поймут. Все поймут. Все.

Иди вперед, смышленый мальчик, иди вперед!

Конечно, я не мог знать, что кто-то придет мне на помощь. Никто никогда не знает. Однако мои доводы оказались убедительными. Невозможно было представить более зрелищный укор Инквизитору. Ничто не могло бы скомпрометировать его показательный суд лучше столь яркого доказательства: моего появления в aldea в тот самый момент, когда все считали его миссию завершенной. А для большего эффекта я должен был войти в деревню своими ногами, следовательно, покалечить меня Фактору пришлось бы поближе к


Еще от автора Чарльз Дэвис
Большой секс в маленьком городе

Санта-Маргарита-и-Лос-Монхес — чудесный маленький остров в тропиках. Не ищите это место на карте. Вам его не найти. Обо всех происшествиях, которые случились там, расскажет Эррера, мелкий клерк с уникальным талантом: он всегда оказывается свидетелем и участником самых невероятных приключений. Собаки, которых он выгуливал, случайно нападают на президентский кортеж, на похоронах у его дяди-покойника случается эрекция, неугомонное привидение на его глазах превращается в лужу... И в тот момент, когда благословенный остров был на грани гражданской войны, а местный колдун остановил ее ритуальным массовым совокуплением, Эррера тоже оказался в эпицентре событий.


Рекомендуем почитать
В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Испытание

Жизнь… Она такая непредсказуемая, никогда не знаешь, что ждёт тебя за поворотом. Победа или проигрыш, правда или ложь. В наше время между ними уже практически стёрты грани. Одно не может существовать без другого. Но нельзя сказать, что это плохо. Всё в жизни переплетено, и во всём есть определённый смысл.Кто такой шпион? Бездушная, жестокая машина, которая живёт тем, что работает на одних людей и предаёт других. Но кто-нибудь задумывался, что этот шпион чувствует, что творится в его душе.В этом произведении описывается жизнь одной шпионки, её мысли, чувства.


Пасека

Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лето, прощай

Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.


Художник зыбкого мира

Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.


Коллекционер

«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.


Искупление

Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.