Манипулятор Глава 001 - [6]

Большая стойка уже была сплошь оккупирована любителями текилы и виски, кото-рых с безнадежностью в голосе просил разойтись охранник. Я протянул руку поверх голо-вы официантки, писа́вшей на краю стойки заказ в блокнот, поздоровался с барменом, сухощавым блондином почти моего роста. Вовке, чтобы повторить мой ритуал, пришлось встать на цыпочки и, пыхтя, тянуться.

- Там есть кто-нибудь? - показал я взглядом в сторону малой стойки.

Бармен утвердительно кивнул.

- Ну, мы тогда пойдем, закажем там чего-нибудь... алкогольного...

- Да, ударим ща по "отвертке"!!! - заорал за моей спиной Вовка.

Его привычка орать пришлась явно к месту - музыка сотрясала стены заведения, к ней подмешивался гул разговоров, лязг посуды и почти беспрерывный треск звонков теле-фонного аппарата на большой стойке.

Мы протиснулись сквозь грот ко второму бармену, успев поздороваться с полови-ной завсегдатаев клуба. Я махнул бармену, невысокому щуплому блондину, в знак при-ветствия, занял место в конце уже немаленькой очереди и остался тут же в самом удобном месте грота - в арке между центральной колонной и правой стеной. Вовка принялся взбудоражено крутить головой по сторонам, цепляясь взглядом за всех проходивших мимо девушек. Я достал пачку "Лаки Страйк". Вовка привычным движением выудил из нее сигарету себе. Мы закурили.

Курить я начал поздно, в 24 года. Можно было и не начинать, но я сглупил. Курил обычно мало, пять-шесть сигарет в день. В клубах же всегда курил больше - до пачки за вечер. На следующее утро, естественно, голова раскалывалась, и весь день я испытывал стойкое отвращение к сигаретам. Но к вечеру оно проходило, и все начиналось заново.

- Че там у тебя на работе еще нового!? - спросил я громко Вовку, наклоняясь почти к самому его уху и напрягая связки, стараясь перекричать грохот клуба.

Мимо со стаканом виски в руке прошел один из завсегдатаев "Чистого неба". Па-рень был похож на медведя, крупный, чуть полноватый, почти всегда я видел его в свите-ре, напоминающем шерсть, отчего сразу прозвал его про себя "Плюшевым". Мы с ним поздоровались, и тот медленно вразвалку пошел дальше, грустный, разочаровавшийся в женщинах и топящий свое время, здоровье и деньги в алкоголе, сигаретах и праздном отдыхе. Как-то раз я с ним общался, не задавая стандартных бестактных вопросов - где тот работает, чем занимается, сколько зарабатывает? Судя по мягким канцелярским нежным ручкам и заплывшему жирком телу, доходы его были выше среднего, а работа непыльной. "Плюшевый" застрял в классической жизненной точке, в которой существо-вание, вроде как, и сытное и денежное, не приносит никакой радости и душевного удов-летворения. Его лицо всегда выражало апатию, пресыщенность, но из-под заплывших век на мир смотрели все еще "живые" глаза. В беспокойном метании его глаз ощущался по-иск выхода, но пока безрезультатный, отчего взгляд "Плюшевого" в который раз устало всматривался в дно стакана сквозь янтарный цвет виски.

- Да че там может быть нового! - рявкнул Вовка, суетливо крутясь в арке. - Петро-вич заебал бабки грести под себя! Надо будет его Папе сдать, чтоб тот его выпер к хуям с базы!

- В смысле, гребет бабки под себя? Не делится что ли с тобой? Я думал, вы там вдвоем все дела обтяпываете...

- Да не, у него там свои клиенты есть! И он же еще туалетной водой занимается, пихает ее везде через своих корешей по базам. Ну и нам сюда тоже сдает, а потом бабки снимает и себе в карман...

- А ты то, хоть где-то имеешь? - задал я неудобный прямой вопрос.

- Парочка вот таких жуликов как вы... хы-хы..., - Вовка принялся сверлить меня хитрым алчным прищуром глаз, - мне платит дань!

Я пихнул его рукой в плечо, Вовка, довольный сказанным, засмеялся сильнее.

- Ну, когда уже будет наша очередь, и мы получим свою "отвертку"!!!??? - вдруг нетерпеливо заорал он в сторону бармена, встав на цыпочки.

- Скоро..., - улыбнулся тот, крутя горящий бокал с самбукой и гася резко пламя.

Парень, клиент, залпом выпил полбокала самбуки, вторую половину выпила девушка. Наклонившись к стойке, парень через трубочку втянул в себя алкогольные пары из-под стакана. Вся очередь с интересом смотрела на действо. Парень распрямился, обнял девушку и с красным лицом и выпученными глазами потянул ее в темноту танцпола.

- Как обычно? - посмотрел на нас бармен.

- Да, как обычно! И водки, блять, побольше!! - гаркнул Вовка, протискиваясь к стойке и пожимая руку бармена. Тот отвернулся и начал колдовать над заказом. Через минуту перед нами на стойке стояли два поллитровых пластиковых стакана с коктейлем.

- Две двойные "отвертки"..., - показал на них рукой бармен, невозмутимо сунул руки в карманы брюк, вопросительно уставился на нас. Расплатившись, мы взяли пойло и протиснулись обратно в арку. Очередь позади нас тут же схлопнулась вокруг стойки.

Мы всегда заказывали "отвертку". По напитку можно было легко судить о коли-честве денег в карманах посетителя, если тот, конечно, не цедил из одного стакана что-то дорогое весь вечер. Безденежные упивались пивом, те, что при деньгах - выделывались с бокалами виски, на худой вариант, коньяка. Иные, кто пытался доказать, что деньги у них есть, хотя на лице было ясно написано обратное, проверенным приемом бросали пыль в глаза окружающих - сразу заказывали водку бутылками. Водка - дешевый способ быстро и гарантированно напиться. Я никому не пытался ничего доказывать, денег в то время было мало - недорого и с гарантией неспешного опьянения я пил "отвертку". Коньяк или виски мы пили уже у Вовки дома, у него всегда что-то подобное находилось в холодиль-нике. Со временем "отвертки" стало не хватать, я перешел на двойную дозу и сманил следом Вовку. В двойной "отвертке" сто грамм водки и четыреста сока, и пьются эти поллитра уже заметно дольше. Изловчившись, я уже точно знал, когда начну пьянеть, а когда мне хватит. Идеально было выпивать за вечер четыре, максимум пять двойных "отверток", чтоб не запьянеть сильно и поймать то самое состояние эйфории: когда организм расслаблялся после трудового дня; все отлично виделось и воспринималось; разговоры и общение складывались как нельзя лучше; улыбка не сходила с лица; все казались "братьями", "сестрами", "друзьями" и "подругами"; и весь мир виделся исключительно в радужных тонах. Если я выпивал больше, то начинался регресс пове-дения - я замыкался, мрачнел, становился агрессивным, язык и ноги заплетались, насту-пала подавленность, и в голову лезли глупые мысли. К тому же я не мог похвастаться сильным вестибулярным аппаратом. Если двойных "отверток" было больше пяти за вечер, по итогу я почти всегда блевал. Курение лишь усугубляло эффект от выпивки. А курил я в клубах сигареты почти одну за другой.