Манхэттенские вампиры - [22]

Он снова переключил внимание на беседу перед собой. Куратор привык к тому, что его допрашивают богатые дамы с мнениями, и, хотя он уважительно относился к Финн, в его тоне был намек на снисхождение, когда они заняли место на шестом этаже. Оливер решил, что пришло время вмешаться и немного развлечься. — Почему мы не можем поставить диджея в другой палатке? — он спросил, когда Финн спросила, почему вторая палатка, для молодых членов после партии, еще не была одобрена. План состоял в том, чтобы оркестр Лестера Ланина играл в главной палатке, с диджеем в центре города в меньшем по двору.

— В городе есть очень специфические правила шума, — сказали им. — И это очень строгий район.

— Мэр — мой друг, — величественно сказал Оливер. — Кроме того, когда мы начнем строительство нового здания, ваши соседи тоже не будут в восторге.

Улыбка куратора застыла на его лице. — Я прикажу поставщикам провизии немедленно поставить вторую палатку.

— Спасибо, мы ценим это, — Оливер улыбнулся. Он подмигнул Финн, которая выглядела ошеломленной. — Спасибо, что пригласили нас сегодня, — сказал он тоном, указывающим на то, что куратор уволен.

Когда они остались одни, то разразились тихим смехом. — Хорошая работа. Я думал, что он упадет в обморок, когда ты сказал ему перенести постоянную коллекцию, — сказала Финн. — Оливер, ты думаешь, мы просим слишком многого? Я имею в виду они делают многое чтобы разместить нас. Может, нам стоит пересмотреть наши планы?

— Нет, мы должны получить то, что хотим, не так ли? Мы платим за это, — сказал он. В конце концов, так устроен мир. Это он понял с самого начала. Что касается Оливера, они не тратили достаточно. Он предпочел бы, чтобы они построили совершенно новое здание только для бала, как Ковен строил в прошлом. Но город был переполнен, разрешения на строительство тянулись, и он не хотел ждать еще год. Кроме того, ему понравилась идея устроить вечеринку в музее, в окружении того, что ценит Ковен — цивилизация, искусство и высокая культура. Только несколько работ, которые должны были стать частью экспозиции, были вывешены. Они стояли перед крупномасштабной фотографией огромного магазина за девяносто девять центов, моющих средств на отображении ярко-красного оттенка. — Ты знаешь, что я начал коллекционировать, когда был первокурсником в старшей школе? — он спросил.

— Ты сказал мне — Уорхол, не так ли?

Он кивнул. — Рисунок. На аукционе. Я заплатил за него из своего кармана.

— Конечно, — сказала она со слабой улыбкой. — О, смотри-ка, там папины вещи.

Впервые он увидел эти картины в комнате Финн десять лет назад. Тогда его тянуло к ним, а теперь, устроенные и выставленные в одном из самых престижных музеев мира, они были еще более поразительны. Каждая из них была красивой девушкой с привидениями, кровь капала на разные части ее тела, как раны на шее, слезы на ее лице или текла по ее туловищу.

Финн перешла к следующей картине, но Оливер остался на месте, завороженный красным портретом. Он присмотрелся поближе к поверхности холста и заметил маленькую пятидюймовую царапину в крови, как будто кто-то взял гвоздь и поцарапал его. Он изучил другие картины и обнаружил на каждой из них одну и ту же намеренную царапину. Это была какая-то подпись? Это беспокоило его, Хотя он не знал почему. Но у него не было времени думать об этом, так как Финн ждала, когда он догонит ее.

— Ты слышал последние новости? — она спросила. — Поскольку они не могут доказать, что Аллегра мертва, они перешли к жалобам на то, что музей и Оверленд защищают мертвого художника вместо того, чтобы инвестировать в молодых, появляющихся художники, которые живы.

— Но твой отец — не единственный художник на выставке. Айви Ди Руис, Джонатан Джонатан и Бай Ва-Ву которые все живы, — сказал он, все еще отвлекаясь на эти длинные, странные царапины.

— Они не позволяют фактам вставать на пути их редакционных статей, это точно.

— Пусть говорят… это не имеет значения, — сказал он. Он обернулся и посмотрел на пустые белые царапины. — Финн ты заметила, — сказал он и указал на отметины на одной из картин. — Что вы думаешь?

Она наклонилась поближе.

— Я не знаю… Подожди, ты думаешь, это может быть саботаж? — спросила она, повысив голос. К его удивлению, она почти дрожала, и Оливер пытался успокоить ее. В эти дни ее так мало волновало. Стресс в организации и установке этой выставки явно добирался до нее, и Оливер снова пожалел, что согласился на это.

— Нет, нет… я думаю, все в порядке. Я просто подумал, что это странно. Я уверен, что ничего страшного, — сказал он, хотя видел картины много раз и никогда раньше их не замечал.

— Ты знаешь, что Крис Джексон загнала меня в угол на прошлой неделе на открытии балета и отгрызла мне ухо о том, что это плохая идея. Она все говорила и говорила о том, что слишком много внимания, плохая пресса, и это плохо для Ковена, — внезапно сказала Финн, ее голос был горячим.

— Крис Джексон — это головная боль, — сказал Оливер.

Кристина Картер Джексон из одной из лучших нью-йоркских семей и одного из самых заметных общественных деятелей в Манхэттене, Кристина Картер Джексон была главой комитета, организации Ковена, которая учила молодых вампиров, как использовать свои силы и жить согласно Кодексу. И один из наиболее вокальных членов конклава. Когда Оливер занял пост Регента, его в основном приняли как одного из них, хотя у него не было такой же родословной и происхождения. Хотя никто никогда публично не спрашивал, почему Всевышний даровал ему дар бессмертия, некоторое время ходили разговоры, что кто-то может отколоться от Ковена. Но до сих пор никто не делал ничего, кроме ворчания, и Крис была одним из самых громких ворчунов.