Манхэттенские вампиры - [18]

Сэм кивнул.

— Отстраненный.

— Давайте сначала допросим детей, — сказал Эдон, возвращая файл дела в папку и пряча его подмышкой. — Посмотрим, сможет ли кто-нибудь из них рассказать нам об этой вечеринке.

Частная школа Роу, кварталы от восемьдесят пятой до девяносто второй улиц между Мэдисон и Парк-Авеню, славилась своей концентрацией лучших независимых школ в городе. Эти элитные учебные заведения размещались рядом друг с другом в бывших особняках и таунхаусах или, как в случае с Французским институтом, в новых зданиях, построенных после сноса четырех кирпичных домов и раздражающих всех соседей. Мэрривельская Академия была выдающейся школой для всех девочек, которая составляла трио, в которую также входили Святое Сердце и Толливуд Воробей Финч. Для мальчиков существовали Нью-Йоркская латинская школа, Борнмут и Уэстбери. Школа Дачезне была классическим выбором голубой крови; это было место, где воспитывались многие поколения лучших Ковена. Это была студенческая, прогрессивная и беспощадная игра слов.

Пока они шли от восемьдесят шестой улицы и станции метро Лексингтон, Ара бегала по списку, перечисляя мелочи различий для Эдона.

— Мэрривельские девочки противные, потому что они самые умные. Первая леди — девушка из Мерривейла, как и губернатор и наш сенатор, — оказалось, что в ее прежней жизни были моменты, которыми она гордилась; раньше она этого не осознавала.

— Да, да, да, да, я понимаю. Ты ходил в заносчивую школу, — сказал Эдон, издеваясь над лекцией Ары, — частные школы 101.

— Ну и как ты туда вписалась? — он дразнил.

— Не вижу тебя в пледе и жемчуге.

— Мне пришлось надеть униформу. Это было необходимо, — сказала она чопорно и продолжила невозмутимо. — У Толливуда есть модели и актрисы, лауреаты «Оскара». Самая красивая сестра, так сказать. Они встречаются в основном с парнями из Уэстбери, хедж-фонда. Латинская школа полна ботаников, а Борнмут — это хиппи. Но девушки со Святым сердцем — это нечто другое.

— Да? Что?

— Скажем так, в сердцах этих цыпочек нет ничего святого.

Во времена Ары у Святого Сердца были плохие девочки, те, кто носил слишком короткие юбки и слишком низко расстегнутые блузки, девочки, которые курили в униформе и имели дела со своими учителями латыни, девочки, которые, по слухам, устраивали оргии в своих роскошных апартаментах, когда их родители были в Сент-Барте. Было так много слухов о клубах минетов девушек Святого Сердца, пактах о беременности, кликах, и в то время Ара верила всем им. Теперь, когда она стала старше, она задавалась вопросом — была ли репутация школы более грязная и намного грязнее, чем обычная эксклюзивная частная школа, была придумана самими девочками Святого Сердца, чтобы заставить всех забыть, что они по существу ходили в школу в монастыре и что положения о морали были частью школьного контракта.

Святое Сердце размещалось в большом, неприступном особняке, похожем на крепость за железными воротами.

— Легче попасть в подземный мир, — треснул Эдон, когда Ара сверкнула значком на школьную камеру.

Раздался долгий, громкий гул, и их пропустили внутрь. Когда они вошли в мраморные залы эксклюзивной школы для девочек, на них смотрели несколько любопытных взглядов. Особняк был бывшим домом стального барона-миллионера начала века и обладал всем соответствующим величием. Ара задавалась вопросом, должна ли она заставить Эдона переодеться, или хотя бы расчесать ему волосы. Не то, чтобы это помогло им пройти сбор с директрисой, которая была бы предвзято настроена против них с самого начала. Если школа была крепостью, то директриса выглядела как Убийца драконов. Миссис Сесилия Генри проводила их в свой кабинет, теплое, уютное помещение, уставленное книгами и портретами директрис. Она предложила им обоим чай, но они отказались. После нескольких любезностей, во время которых Ара рассказала о своей связи с островным миром частной школы, Миссис Генри приступила к делу.

— Полиция уже пришла и опросила нескольких студентов. Мы полностью сотрудничаем, и, боюсь, это все, что мы можем сделать. Если здесь будет больше правоохранительных органов, это расстроит родителей. Они и так нервничают из-за исчезновения Джорджины.

— Я понимаю, и уверяю вас, мы будем очень осторожны, — сказала Ара, объясняя, что она и Эдон были из элитной секретной организации в полицейском управлении, что было достаточно правдой. — Мы хотели бы поговорить с несколькими друзьями Джорджины, если это возможно.

Эдон сидел низко в кресле, его глаза были прищурены. До сих пор он не сказал ни слова, и когда директриса посмотрела в его сторону, он, казалось, вспыхнул. Ара хотела ударить его ногой в голень, и Сесилия Генри резко взглянула на него, как будто он прогуливал ее кабинет. Они долго смотрели друг на друга, пока Эдон не рявкнул: — Что случилось? Не хотите ее найти?

Директриса ощетинилась. — Штраф. Ты можешь поговорить с девочками в свободное время, но мне, конечно, придется получить разрешение их родителей.

Ара кивнула. — Конечно.

Их вывели на улицу, возле задней лестницы, где администратор предложил им печенье. Эдон взял одну из нежных цветочных тарелок. — Почему ты был там так враждебен? — она спросила, когда они остались одни.