Манхэттен по Фрейду - [13]

В остальном день сложился очень удачно. Приятным сюрпризом для Фрейда стало то, что ему вдруг стала нравиться атмосфера Нью-Йорка. В Центральном парке, расположенном в самом центре Манхэттена, охваченного лихорадочной суетой, было так спокойно, словно это место находилось под воздействием анестезии: время текло здесь медленнее, а все чувства и ощущения притуплялись. Фрейду понравились большие пруды, густые кроны деревьев. Большинство людей, прогуливавшихся по аллеям, казалось, только что приехали из далеких стран.

Он рассматривал русских, которые, сидя на скамейке, читали напечатанную кириллицей газету, ребятишек в ермолках, игравших на поляне в бейсбол.

— А вот и хозяева этих мест! — воскликнул он вдруг.

Юнг и Стэнли Холл остановились посмотреть на белок с серыми хвостами, на которых Фрейд указывал сигарой.

Холл закашлялся. Фрейд понял, что дым мешает ему даже на свежем воздухе, и убрал сигару в коробку.

— Спасибо, что привели нас сюда, — сказал он. — Вы успели навестить семью вашего друга?

— Да, и это очень меня взволновало, — ответил профессор. — Грейс Корда находится в весьма тяжелом состоянии. И я хотел бы обратиться к вам, герр Фрейд, с одной деликатной просьбой.

— Слушаю вас.

— Я уже говорил, что хотел предложить Августу Корда поручить вам лечение его дочери. Это помогло бы вам продемонстрировать здесь ваши терапевтические методы.

— Да-да, и я снова повторяю, что был очень тронут вашим намерением.

— Но я не мог знать о том, что произойдет, — со вздохом произнес Холл.

— Конечно, теперь это уже не имеет никакого значения, — кивнул Фрейд.

— Честно говоря, как раз наоборот… Я сказал Грейс Корда о том, что прибыл в Нью-Йорк для того, чтобы встретить вас, и она изъявила желание как можно скорее с вами познакомиться.

Фрейд и Юнг удивленно переглянулись.

— Я сейчас объясню, — продолжал Холл. — Среди симптомов, годами сопровождающих болезнь Грейс, я отметил выпадение некоторых периодов жизни из ее памяти. Именно это случилось с ней прошлой ночью.

— Амнезия истерического происхождения, — предположил Фрейд.

— То есть она забыла о том, что видела в момент убийства? — спросил Юнг.

— Да, а убийцу, несомненно, видела только она одна. Полицейский, неспособный понять ее состояние, допросил ее и заявил, что если она не даст показания, то может стать подозреваемой. Я считаю это невыносимым и оскорбительным для памяти моего друга Августа.

— Вы хотите, чтобы я помог ей восстановить память?

— Я читал все, что вы написали о психоанализе, доктор Фрейд, и убежден, что ваш метод очень поможет Грейс. Поможет свершиться правосудию, а истинный виновник гнусного преступления будет осужден. Я уже говорил об этом с ее дядей…

— И что он думает об этом?

— Идея ему понравилась. Он готов на все, чтобы помочь своей племяннице.

Фрейд помолчал.

— Опишите мне симптомы болезни, которой страдает эта молодая женщина, — сказал он наконец.

— Они разнообразны, некоторые, кажется, появились после того, как мать Грейс умерла от пневмонии. Грейс тогда было пять лет. Сейчас она в основном жалуется на проблемы с памятью, которые мешают ей заучивать тексты пьес, и на боли в животе, приковывающие ее к постели. Она говорит также о постоянном раздражении в горле. Кроме того, иногда мышцы ее лица начинают конвульсивно сокращаться, и на лице появляется гримаса ужаса.

— Расскажите мне о приступах амнезии. Как часто это случается?

— Никто точно не знает, — ответил Холл. — Но Август рассказывал, что Грейс много раз днем теряла контроль над происходящим и приходила в себя рано утром, не имея ни малейшего представления о том, что она делала и где была все это время.

— Что-нибудь еще?

— Примерно полгода назад отец нашел ее в комнате лежащей на полу без сознания. Грейс пыталась покончить с собой, наглотавшись таблеток. Ее отвезли в больницу, спасли, но она заявила, что не знает, почему сделала это. Врач прописал ей успокоительное. Я, кстати, думаю, что Грейс многое от нас скрывает. Она замкнута и застенчива, но иногда у нее бывают вспышки гнева.

— Транс, сомнамбулизм?

— Мне об этом не говорили.

— Бурная сексуальная жизнь?

— Ничего об этом не знаю. Несколько лет назад она едва не обручилась, а после разрыва помолвки впала в депрессию… — Холл в упор посмотрел на Фрейда. — Эта молодая женщина не заслуживает того, что с ней происходит. Мне очень жаль, что приходится просить вас об этой услуге сейчас, незадолго до вашего отъезда в Вустер, но…

Фрейд молча пошел дальше, Холл и Юнг последовали за ним, ожидая его решения. Они поднялись на изящный гранитный мостик, нависший над дорогой, предназначенной для экипажей.

Когда Фрейд перешел мостик, решение уже созрело, хотя его не оставляло смутное предчувствие, что он вступил на неверный путь, слишком опасный для человека с его честолюбием.

— Я — врач, — сказал он наконец. — Психоанализ помогает лечить, а не ловить преступников. И я никогда не мечтал о карьере адвоката или полицейского.

— Значит, вы отказываетесь? — спросил Холл разочарованно.

— Я отказываюсь помогать полиции. Но всегда готов принять пациента, который действительно во мне нуждается или интересен для науки. У Грейс обычные невротические симптомы. Но ее амнезия, признаюсь, кажется мне более чем любопытной…