Маму вперед! Счастье без стеснения - [2]

Но когда будущее озарилось пламенем перемен, то оно оказалось не очень светлым. Трудовые достижения стали никому не нужны, потому что пропала возможность за них платить. Необходимость общества в благопристойном гражданине тоже отпала. И человек остался один на один со своей ячейкой общества – семьей, которую нужно было прокормить, одеть и обуть, обеспечить крышей над головой. Ориентир сместился с великих целей и светлого будущего на обслуживание базовых человеческих потребностей. Фокус сместился на решение своих материальных проблем, а после развала СССР и голодных 90-х не то, что работы не было, продуктов на полках не было. Общество довольно долго лихорадило, оно остро болело. И время этой болезни выпало на детство нашего поколения и становления на ноги наших родителей как полноценных членов общества. Это время выпало на момент, когда рождались мы с вами. Для наших родителей было логично и понятно разделение мира на взрослый и детский мир. В их модели семьи у взрослых были свои дела, у детей свои. Но пропал интерес в человеке как в трудовой единице, работающей на благо общества, пропала абсолютная занятость для детей. Проще говоря, пропали деньги на содержание всей этой красоты (хотя, на мой вкус, «красота» та была неказистая, но об этом потом). Общество перестало участвовать в воспитании, мораль приобрела другие формы. Не просто так многие из нас слышали, что муж должен быть богатый, что, пока не встанешь крепко на ноги, о создании семьи лучше вообще не думать, хотя, что такое «крепко», никто не объяснял. Просто подразумевалось, что в жизни должно быть все-все-все, иначе ты будешь плодить нищету. Фокус ушел на финансовое обеспечение, в котором ребенок никак не мог помочь, разве что просто не мешать. Но в этот раз занять себя стало уже немного сложнее. А модель поведения взрослого по сути не изменилась, трансформировалась лишь цель: не светлое будущее во благо общества, а заработок.

Понятно, что доход семьи имел вес всегда. Но именно в переломный момент в стране, когда одна за другой обнулялись государственные предложения для населения, наступила особо острая и жестокая потребность в деньгах. Наши родители бежали на заработок на одной, на двух, на трех работах сразу. Им было немного не до наших детских интересов и потребностей. Общество ожесточилось. Дениску бы уже побоялись оставить до темноты у песочницы.

Моя мама до сих пор вспоминает, как пришла со мной в магазин в 90-е, я тогда была совсем маленькая – года три, и не смогла купить бананы. Она говорит, что никогда не забудет мои большие черные глаза, смотрящие на эти желтые связки, и свою беспомощность, потому что папе вместо денег завод заплатил покрышками. Но бананы на покрышки никто менять не хотел, что вполне логично.

Мой отец тогда работал инженером. Он принадлежит к тем людям, которые горят новыми идеями. Его мозг заточен на то, чтобы создавать новое, философствовать на темы технического прогресса. Его миссия – быть инженером, создавать новые технические продукты, это его призвание, его страсть. Он знал, что именно такой гражданин нужен вырастившему его обществу. А тут покрышки. Вместо денег. Что оставалось делать? Следовать времени.

Пойти на рынок и торговать – сначала покрышками, потом чем-нибудь другим. Из интеллигенции в коммерсанты.

Это лишь пример моей семьи, возможно, у вас все было наоборот. Но из этого маленького рассказа видно, как пришлось одной семье менять свой уклад, свой взгляд на жизнь: от великих светлых целей к самым приземленным потребностям. Общество больше никто не вдохновлял. Пропаганда закончилась, пришла пора власти денег. Очень резкий социальный разрыв сильно чувствовался в обществе. Средний класс стал очень тонкой прослойкой: либо бедность, либо богатство.

Я помню, как смотрела с родителями такие фильмы, как «Один дома», «Ловушка для родителей» и «Трудный ребенок», и искреннее изумлялась, как они там интересно и ярко живут. Ничего подобного вокруг не было. В моем детстве не было красивой детской комнаты, не было мимимишной мебели, не было ярких аттракционов, не было роскошных праздников. Мои родители не играли в тарелку на зеленой лужайке, у нас не было идеальной лоснящейся собаки, мне не приносили подарки в красиво упакованных коробках. Я была ребенком в мире взрослых, которые всегда были заняты своими взрослыми делами. Я сидела за взрослым столом, у меня была обыкновенная коричневая мебель, кровать без розового балдахина. Взрослые мне выделили небольшое место в своем мире, самое теплое, уютное и сытое. Но никто не создавал для меня мой личный мир детства. Я была приложением к родителям. Подарки просто, без бантиков и лишней упаковки, дарились в руки, торт был без ярусов и глазури, зато с шоколадом и «птичьим молоком» внутри. Моим родителям правда было некогда продумывать все эти мелочи, и по привычке они не считали это нужным. Об убранстве детских праздников никто не думал, они просто включали музыку и предлагали всем нам поиграть в ручеек или настольную игру. Родители строили мое детство в тех условиях, к которым привыкли сами: дети обычно чем-то заняты отдельно от взрослых. Но при этом фактически родители не видели, что «детской» занятости у меня не было. Зато вокруг был мир взрослых, такой полный и пока недоступный. Я очень хотела вырасти, чтобы создать самой себе ту сказку, которой так хотелось. Я осознавала, что в мире моих родителей этой «сказки» просто быть не может, потому что их мир полностью отличается от моего. Тренд моего детства – как можно скорее стать взрослой и делать так, как надо мне.