Мамонты - [158]
Но ведь Гавловский — это фамилия первого мужа Аси, морского офицера. Куда же подевался он?..
Моя мама рассказывала, что он умер на корабле, в плаваньи. Говорила об этом неуверенно и неохотно: ведь жизнь уже научила ее не больно-то распространяться, даже дома, о заморской родне.
Но и после ее кончины, когда на недолгий срок у меня завязалась личная переписка со старшей из сестер, Ольгой Андреевной — увы, недолгая, — я, из деликатности, всё откладывал наиболее щепетильные вопросы.
А потом не стало ни Ольги, ни Анны, ни даже Алеши.
В 2003-м году, на книжной ярмарке в Доме художника, что у Крымского моста, я купил только что вышедший из печати «Бизертинский морской сборник» — избранные страницы летописей, которые в самом начале двадцатых вели русские моряки, волей судеб оказавшиеся на чужбине.
Воспоминания, документы, списки, рапорты…
Я не чаял найти в этой книге родные имена, поскольку уже знал из предисловий, что в ней зафиксированы лишь фамилии офицеров списочного состава, бывших на кораблях, что в списках нет женщин, кроме женщин — военных врачей, которые в те времена были крайне редки, а мои тетки были всего лишь сестрами милосердия.
Но читал внимательно, цепко, раз за разом, уповая на неожиданность, на удачу.
И мое усердие было вознаграждено.
В «Списке строевым чинам Русской эскадры, прибывшим в город Бизерту (к 25/111 1921 г.)» увидел перечень:
МИЧМАНЫ
…Васильев Сергей
Веденяпинский Владимир
Ворожейкин Сергей
Вырнов Василий
Гавловский Николай…
Тут не могло быть сомнений: это он, муж Аси, отец Алеши.
То есть, он прибыл в Бизерту вместе со всеми, на кораблях Русской эскадры, которая стала на якорь в этом тунисском порту в декабре 1920 года. И, спустя несколько месяцев, оставался в строю, вместе со всеми — как штык.
Значит, версия о том, что он умер во время плаванья, отпадала.
Но, может быть, это случилось позже, когда корабли уже стояли на приколе, а в их кубриках, в их трюмах пошли гулять смертельные поветрия, что почти неизбежно при таком скоплении людей в чудовищных антисанитарных условиях?
В той же книге нашел «Список умерших русских, прибывших в Бизерту на Русской эскадре и на госпитальном судне „Цесаревич Георгий“».
Десятки имен и фамилий… полковник, поручик, штабс-капитан, солдат, матрос, кадет… жена мичмана, новорожденный ребенок, мертворожденный ребенок… даты с примечаниями: умер в пути, умер в госпитале, умер в лагере Айн-Драгам… диагнозы: брюшной тиф, чума бубонная, паралич, отравление газами в цистерне подводной лодки, самоубийство, несчастный случай во время шторма, самоубийство…
Но в этом скорбном списке, слава богу, не было мичмана Николая Гавловского.
Зато в другом списке я обнаружил похожую либо искаженную писарем фамилию с тем же именем: Гавлицкий Николай, поручик…
Что же это за список? Он назывался: «Список чинов флота, находящихся в пределах Королевства СХС (сербов, хорватов, словенцев)» и был составлен по сведениям, поступившим к 1 апреля 1921 года.
Список обширен — сотни фамилий, от адмиралов до подпоручиков.
Именно в это время генерал Врангель, обосновавшийся после ухода из Крыма в сербском городке Сремске Карловице, задался целью собрать всех офицеров и солдат, оказавшихся на чужбине, в единую армию, а вокруг армии сплотить политические силы белой эмиграции.
Он был упорен и настойчив в достижении этой цели, и гневался чрезвычайно, когда кто-то со стороны мешал его делу. Так, например, известно, что Врангель распорядился гнать прочь вербовщиков французского Иностранного легиона…
Значит ли это, что мичман Николай Гавловский ушел из Бизерты к Врангелю? Что он сам видоизменил свою фамилию, как это сделают потом, в тридцатых, добровольцы испанских Интербригад? Что он получил новый военный чин? Что он погиб или умер своею смертью уже где-то в Сербии? А если он, вообще, остался жив?..
Следует ли из этого, что моя тетка-красавица Анна вдруг оказалась в том же положении — ни вдовы, ни мужней жены, — что и Анна Чинарова? И вышла замуж снова, с ребенком на руках?..
Ни на один из этих вопросов я не могу ответить. Потому что не знаю, так ли. Потому что не хочу сочинять.
А вам кажется, что это — роман, где я волен делать со своими героями всё, что душе угодно?
Попутно, пробегая взглядом списки в «Бизертинском морском сборнике», я нашел там немало знакомых имен и фамилий, так или иначе связанных с моим повествованием.
Как мираж в пустыне, промелькнули мои давние друзья из Высшего монархического совета — капитан 1-го ранга Константин Карлович Шуберт, капитан 2-го ранга Б. Апрелев — они тоже ушли из Бизерты в Сербию, к Врангелю.
Нашелся тут и капитан Морозов, мой несостоявшийся родственник, его звали Василием.
Знаю, что это очень распространенная русская фамилия и, в сочетании с таким же распространенным русским именем, она встречается очень часто.
Но интуиция подсказывает мне, что это — именно он.
В бизертинских списках оказалось лишь двое Морозовых, Василий и Евгений. И тот, который Евгений — не капитан, а подпоручик. Он, как и многие, отправился в Королевство сербов, хорватов и словенцев.
