Мамонтенок Фуф - [16]
Тишина продолжала все теснее сжимать в своих объятьях оцепеневший Лес. Только раз над сонной водой испуганно чирикнула какая-то пичужка и сразу смолкла, словно кем-то проглоченная.
— Чего мы ждем, человеческий детеныш? — вдруг громко к насмешливо сказала Чива. — Выходи, я тебя увидела сразу. И твоя собака, эта трусливая тварь, лижущая чужие ноги, пусть тоже выходит. Я убью вас еще до наступления ночи.
Олла помедлила и спрыгнула на землю. Аф, конечно, все слышал, но он не показывался, дожидаясь Оллиного зова. Чива продолжала неподвижно лежать на суку, она даже не повернула голову.
— Ты разве не знаешь, что Закон Земли, Воды и Неба запрещает убивать кроме как на пищу? — спросила Олла.
— Я не знаю никакого Закона, — все так же медленно сказала Чива, — ибо не было и не будет Закона там, где проходит граница света и тьмы. Здесь торжествует сила! — вдруг выкрикнула она и с хриплым ревом вскочила черной тенью на ноги. Вспыхнули два кроваво-красных глаза.
Олла резко ударила топором но туго натянутому ремню, изогнутый сук, распрямляясь, со свистом прорезал воздух. Чива взвыла и через миг она уже извивалась в воздухе, насквозь пронзенная длинной заостренной веткой.
Из кустов с торжествующим лаем выкатился Аф и запрыгал вокруг Оллы, стараясь лизнуть ее в лицо. И тут, словно разбуженный его голосом, ожил Лес. Не то вздох, не то короткий порыв пронесся по вершинам деревьев. Заухал где-то филин, тонко тявкнула лисица, издалека донесся пронзительный крик выпи. Потом все перекрыл тяжкий, громоподобный топот бегущего стада бизонов.
Густая теплая ночь упала на Лес, и как-то вдруг, все разом, вспыхнули звезды, окруженные мерцающими венчиками острых лучей.
11
В конце Времени Большого Солнца бывает такая пора, когда небо вдруг закрывается многослойной пеленой облаков, когда все вокруг становится зябким и сырым, воздух — серым, и все живое — кроме разве обитателей Воды — тускнеет и съеживается. Это на мир ложится первая тень пока еще неблизкого Белого времени. Потом еще будет немало теплых и ясных дней, будет еще и жар солнца и прелый аромат Леса, но поведение всего живого становится уже иным, все начинают готовиться к зиме, и в мир осторожно входит желтый цвет, цвет осени.
Вот в такой ненастный день Олла пришла к владениям племени бобров. К этим небольшим речным жителям весь Лес относился по-особому. Все знали, что если в Лесу кто и занят серьезным и важным делом, то это только бобры. Никого не интересовало, сумеет ли досыта набить свое бездонное брюхо носорог Ух, сотворит или нет очередную пакость медведь Харр, сожрут ли волки оленя, запасет ли орехов на зиму белка. Но все в Лесу точно знали, где и сколько плотин строят бобры. Потому что выше тех плотин, которыми умельцы бобры перегораживали даже крохотную речку, разливалось большое озеро. И сразу по берегам его буйно разрастались сочные травы и густой кустарник, где всегда обязательно кто-нибудь пасся. В самом же озере поселялось множество рыб, прилетали сюда и красавцы лебеди, важные гуси, крикливые стаи уток. Если год вдруг выдавался засушливым и иссякали все речки, то напиться можно было только на бобровых прудах. Да и мало ли еще какие услуги оказывал лесным жителям трудолюбивый бобровый народец. Бобры никому не делали зла, но никого и не боялись. В их хатки, построенные среди озера, можно было попасть только под водой. И ни вечно голодным волкам, ни громиле Харру, ни мрачной Чиве никогда и в голову не приходило нырять в озеро, чтобы учинить разбой в бобровых хатах.
На берегу озера Олле встретился небольшой, видимо, еще очень молодой бобер. Он солидно шагал на задних лапах и, придерживая передней, нес на плече обрубок очищенного от коры дерева. Увидев Оллу, он бросил свою ношу и настороженно уставился, готовый в любой миг сигануть в воду.
— Не бойся меня, — сказала Олла, останавливаясь. — Я хочу поговорить с главным среди вас. Позови его.
— Почему ты думаешь, — сердито пропищал юный бобер, — что наш главный станет бегать на зов первого встречного?
Олла засмеялась: уж очень не шел к его забавной круглощекой мордочке этот задиристый тон.
— А ты все же пойди и позови, может, он и выйдет. Скажи, что с ним хочет повидаться Рами.
— Хорошо, пойду, — подумав, согласился бобер и плюхнулся в озеро.
Некоторое время его голова двигалась на виду, потом скрылась под водой.
Бобровое озеро разлилось так широко, что даже зоркие глаза Оллы не могли разобрать, какие птицы порхают в кустах на том берегу. И удивительно было то, что сама-то речка была совсем небольшая, и ниже по течению было еще четыре почти таких же озера, возникших тоже трудами бобров. «Молодцы какие», — восхищенно подумала Олла. В это время совсем рядом зашумела вода, и вынырнул сам глава бобрового племени. Он не спеша, вперевалку вышел на берег, встряхнулся и поздоровался с большим достоинством. Это был очень крупный и толстый бобер преклонного, должно быть, возраста, потому что шерсть на загривке у него была уже седая. Сразу было видно, что по натуре он сдержанный зверь, но все равно он не мог скрыть удивления.
— Неужели ты и есть та самая отважная Рами, которая справилась со страшным Харром, а недавно еще и убила Чиву?
