Мамины бусы - [2]

Вернемся к нашим баранам. Иду, никого не трогаю, утопая в своих мыслях. А думать есть о чем: я состою в клубе стрелков со смачным названием «В яблочко», и у нас турнир. Не то, чтобы я претендовала на первое место, то есть стрелок-то из меня не очень, и на призовые места я вообще не рассчитываю. Просто, участие в этом турнире – это событие. У меня последние два года одна и та же проблема – я теряю зрение. Все не так смертельно, еще только минус четыре, но это ухудшение произошло за два года. Что потом?… Операция. Да это вариант, но не для меня, т. к. что толку в новых глазах, которыми потом полгода даже толком пользоваться нельзя?! Почему все так хреново? Первое – моя работа заключается в сидении за компьютером, второе – мой отдых заключается в игре на компьютере, третье – чтение и четвертое – стрельба. Еще по ночам люблю прогуляться. После операции я смогу только гулять, но и этого мне делать нельзя, ведь приключения в нашем районе – дело обычное, а после операции как бегать, так и драться (это по ситуации) категорически нельзя. Мля, мля, мля… Вот в таких мыслях я посетила ночной магазин, купила продуктов, пиво (это уже по умолчанию идет), блок сигарет. Потом шла домой и думала «На кой ляд целый блок?!»

Сзади приближался нарастающий рокот мотора. Визг тормозов. И тут я понимаю, что топаю уже не по асфальту, а по траве и освещеньеце-то не то, и воздух-то не тот, и…. Материться хотелось громко, используя исключительно витиеватые выражения.

Стою посередь то ли поля, то ли просто луга. Домов нет, фонарей нет, людей нет, машин нет. Трава под ногами сухая, жесткая, вдали низкорослые, словно сказочные деревья, а в метрах ста от меня – то, что когда-то называлось шоссе. В темноте зловеще фосфорицировала еще не ушедшая в небытие разметка. Так и подрывало узнать: а что же там, на конце этой растрескавшейся полустертой линии? Кругом все шуршит, скребется, всхрапывает, и такая атмосфера ненависти и страха вокруг, что даже дышать не хочется. Вот надышусь и помру в свои 23 года, без детей, без мужа, без… мяса на костях и без костей тоже!

На поле появилось то, что в нормальной жизни должно было сдохнуть сразу при рождении. На меня пялился здоровенный глаз налитый кровью. В нем отражалась смесь странных чувств: хищника и жертвы одновременно. Даже не спрашивайте, как я это поняла. Я просто была уверена, что это чудо не знало: по зубам я ему или нет. Тучное тело, форму не опишу, потому, что это было нечто бесформенное, мерзко раскачивающееся на непомерно тонких ножках. «Да по всем законам физики оно и вовсе не должно уметь поддерживать вертикальное положение тела, а тем более передвигаться»,– кричал мой мозг, теряя последние остатки адекватного мышления.

Я отступила на шаг, не в силах сделать хоть что-то более разумное. К слову говоря, бросать свои авоськи с продуктами я, по-видимому, не собиралась. Картина, наверное, была еще та. Тварь начала заходить сбоку. Я же, подозревая, что спину уродцу точно показывать нельзя, стала разворачиваться за ним. Маленький ротик этого существа хищно щелкнул зубками. Я смотрела как завороженная, а в голове вертелась лишь одна мысль: как же оно меня такую большую таким маленьким ротиком кушать будет? Наверное, долго и больно. И тут эта ошибка природы меня добила, прохрюкав низким мужским голосом «Ты кто?». Я медленно поставила пакеты и сделала еще два шага назад. Что-то попало под ногу. Я механически начала наклоняться, не спуская глаз с того, что так хотело узнать меня поближе. Рука коснулась до боли знакомого предмета. Пальцы сомкнулись на холодном цилиндре. Я так же медленно выпрямилась, не веря до конца в свое везение – в руках был АКМ.

Мой «друг» понял, что дело порохом запахло, и пошел в атаку. Я отпрыгнула в сторону, к моей гордости скажу, что прыжок был великолепен, метра два, не меньше. Нажала на спусковой крючок. Радость быстро улетучилась, так как в рожке осталось всего две пули. «Свинцовые осы» нашли свою цель. Смертельных ранений это существо не получило, но изменило траекторию своего перемещения и… сгорело. Да, вот так просто – раз и сгорело. Я начала подбираться поближе, дабы узнать причину столь странного события. Каково же было мое удивление, когда я ничего не увидела. Хотя нет, я увидела большой пережаренный антрекот, а неподалеку от него странное колыхание воздуха.

Поток мыслей чуть не разорвал мне мозг. Я начала припоминать любопытные данные из инета: про второй выброс на Чернобыльской АЭС, про странные мутации и искателей острых ощущений, что живут в этой радиационной местности. Военные охраняют периметр Зоны отчуждения, вход строго запрещен, а выход? Мне надо срочно валить отсюда! Так в какую сторону идти? Но точно не в ту, с которой стоят американцы, знаем мы их: всех под раздачу, а потом разбираться что, да как! Я бы, конечно, сориентировалась по солнцу, но его нет! Так, что еще? Ага, мох на деревьях! Вон же растут. Хотя воспоминания о невидимом гриле слегка охладили мое рвение идти в сторону ставшего неожиданно таким далеким леса. А вдруг поблизости еще что-то есть? Опасно… Да и до шоссе ближе, а там? Там узнаем. Я подошла к своим пакетам, здесь, видимо, много чего можно оставлять без присмотра и никто не возьмет. Вот и хавка моя осталась нетронутой. Надо взять, не оставлять ведь добро, да и мало ли я сколько до блокпостов еще идти буду. Под все эти мысли меня осенил вопрос: а чей калаш? Я припомнила траекторию своего передвижения и подошла к месту находки. Зачем? И как я сразу не учуяла этот запах? В паре метров от меня лежит чувачок, приличное количество времени пробывший в состоянии трупа. Я, конечно, не мародер, но в паре метрах от него валялся рюкзак, а калаш пустой, а жить-то хоцца. Короче, я его позаимствовала. В оправдание себе скажу, что с покойничка я себе ничего не взяла, только рюкзак и только в целях выживания. Я помню, о чем пели ребята из группы КиШ, и сапоги с чужих ног мне не нужны.