Мамаево побоище. Русь против Орды - [20]

— Удобно ли?

— Чтобы нам, двум воеводам — да неудобно было? Ведь есть о чём поговорить! Редко ноне встретишь воеводу, чтобы думал, больше строят войско по-дедовски. А ежели поражение, так это — не повезло. Погода не та, местность не подходящая, враг числом превосходил. Конечно, и так бывает, не без этого, — но каждый промах, каждое поражение осмысливать надо, понять, почему так произошло. А знаешь для чего?

— Чтобы ошибки не повторять.

— Именно! В самую точку, боярин. Вот только тогда, когда из ошибок, поражений и даже побед выводы верные делаться будут, тогда побеждать начнём.

— Приятно тебя слушать, Дмитрий Михайлович. Единомышленника я встретил!

— Редкость ныне.

— А ещё думаю, надо на иноземный строй переходить.

— Это как же?

— Войско, значит, чтобы постоянное было. Денег задумка великих стоит, потому князю своему, Владимиру Андреевичу, даже не говорил. А с тобою делюсь. Сейчас ведь как? В полной готовности — только княжеская дружина. Случись враг — созывают бояр со своими ратями малыми, а ещё хуже — большой сбор, когда городское ополчение призывается. Народу много, толку мало, потому как необучено оно. Набрать охотников, добровольцев надо, одеть, вооружить, обучить, жалованье платить. Тогда в любой момент мы к отпору готовы будем.

Дмитрий Михайлович поразмышлял над услышанным, вздохнул.

— О том пока не говори, время не подошло. Казна пустая. Деньги то на строительство города идут, то на дань татарам. Представляешь, три воза с серебром — в Орду? Сколько пользы это серебро могло княжеству принести. А в Орду — как в бездонную бочку, и все кричат — мало! Дань хотят увеличить, чтобы как при Батые было. Князь Дмитрий Иоаннович, как сил наберётся да город каменный отстроит, хочет союз с князьями организовать, договор подписать. Чтобы как нападение врага сильного — Орды или Литвы, вместе отпор давать.

— Давно пора.

— Э, не знаешь ты всего. Гордость князей удельных не позволит им под одной рукой встать — пусть даже на время похода. Каждый норовит первым быть, а как вторым, так уже от договора бежит. Пусть княжество маленькое, зато моё. А невдомёк им, что приведись враг сильный, — подомнёт, схрумкает, и даже костей не выплюнет. Эй, Прошка!

Из дверей появился отрок.

— Готова ли баня?

— Скоро, боярин, бельё чистое уж понесли. Девки надобны?

— Без них ноне обойдёмся.

Не спеша прошествовали в баню. Михаил подивился, насколько она была велика. Предбанник, трапезная, где после бани можно посидеть компанией, попить пива, отдохнуть да снова обмыться. За ней — мыльня и парная. С дороги-то обмыться было куда как славно.

Зачерпнули ковшиком щёлока из бадьи, облили себя водой из огромного чана, да мочалкой жёсткой — ну растираться. Потом банщик сверху водичкой горячей полил, а уж потом — в парную. Полежали на полках, прогрелись.

— Ну что, попаримся? — спросил хозяин. И плеснул на раскалённые камни хлебным квасом. Зашипело, от камней поднялось облако пара, вкусно пахнущего хлебом.

После дороги или после битвы помыться — самое то, вроде как счищаешь грязь не только с тела, но и с души.

Банщик был опытный. Сначала веничками прошёлся над телами, потом — по телу легонько поводил, затем пошлёпывать ласково, а уж потом и вовсе охаживать стал. Пот градом катился, а банщик ещё парку поддал. Господи, как же Дмитрий Михайлович на верхней полке выдерживает? Кабы не войлочная шапочка на голове, так и волосы бы скукожились от жара.

Михаил выскочил в мыльню. После растопленной парной в тёплой мыльне показалось прохладно. Михаил опрокинул на себя бадейку с водой. Хорошо! А из-за дверей парной слышались удары веником по телу и постанывания Боброка.

— Ещё, ещё давай! Ох, хорошо! По пояснице пройдись!

Михаил вышел в предбанник, слуга подал льняную простыню. Михаил обернулся ею и прошёл в малую трапезную.

— Пива али кваса?

Слуга не отставал от Михаила.

— Отдохну, подожду боярина.

Боброк вышел, отдуваясь, красный, распаренный.

— Баня любую хворь лечит, — он обернулся простыней, присел на лавку. — Славно-то как, даже спина не так болит.

Сначала они попили квасу и пропотели, потом — снова в мыльню, смыли пот да остыли. Отдали дань пиву с копчёным лещом. Слуги подали чистое исподнее. Михаил хватился.

— А одежда моя где?

— Где ж ей быть? Постирана уже, — лениво сказал Дмитрий.

— Так мне же завтра в обратную дорогу!

— Высушат и погладят, не волнуйся.

Они прошли в дом, надев халаты, уселись в кресла.

— Я, пока в парной был, обмозговал всё, что ты сказал. Думаю, попробовать надо. Есть в этом зерно здравое. — Большой воевода как-то неопределённо покрутил в воздухе рукой. — Давай-ка спать-почивать, друже Михаил Андреевич. Ты с дороги, отдохнуть надо. Да и я отлежусь.

Слуга Прошка проводил Бренка до отведённой ему комнаты. Небольшая светёлка, из обстановки — постель широкая с периной и высокой пуховой подушкой да лавка. После дороги, да выпивки, да баньки уснул молодой боярин мгновенно.

А утром тот же Прошка, постучавшись осторожно, пригласил.

— Гость дорогой, боярин к себе в трапезную призывает.

Михаил уж проснулся, просто нежился в постели — давно так не отдыхал, все в трудах да заботах.

Дмитрий Михайлович уже сидел на своём месте, в торце стола.