Мама, я доктора люблю - [61]

— Извини! — Игорь отвлекся на телефонный звонок и, быстро переговорив, снова повернулся к Анжеле. — Мне надо срочно ехать по делу. Если хочешь, я завезу тебя к Полине. Ты ведь, кажется, говорила, что собираешься к ней.

— Да, но я хотела еще зайти купить вина.

— Ну, это не проблема — сейчас заедем и за вином. Пять минут ничего не изменят.

Они расплатились и вышли. Проспект был уже совсем темный, а фонари и реклама светились по-ночному ярко.

— Я был очень рад видеть тебя. Надеюсь, теперь мы будем видеться часто. Нам ведь больше ничто не мешает быть настоящими друзьями.

— Ничто. Я тоже была очень рада видеть тебя сегодня. И буду рада видеть всегда, когда и с чем бы ты ни пришел.

— Спасибо.

— Тебе спасибо.

Анжела выскочила из машины и захлопнула дверцу. «Ниссан» фыркнул и уехал, Анжела ласково махнула ему на прощание рукой и нырнула в парадную.

— Ну, наконец-то! — Полина радостно улыбалась. — А это еще что? — Она вытащила из пакета подруги бутылку розового шампанского. — Ну сколько можно повторять — не таскай ты мне ничего, ведь свое девать некуда.

— На этот раз это не просто к столу, это в пару к подарку. — Анжела вытащила из сумочки точно такую же, только в несколько раз меньше, бутылочку. — Вот! Правда, прелесть?

— Что это?

— Подарок тебе — просто так, от хорошего настроения.

— С ума сошла! — Полина поцеловала подругу, с недоумением повертела в руках бутылочку и вдруг звонко расхохоталась. — Здорово! Просто обалдеть! Где ты такое откопала?!

— В обычном парфюмерном. Я так и знала, что тебе понравится.

— Салик! — позвала Полина. — Ты извини, что он не выходит встречать, ему надо по делу ехать — он одевается. Салик!

— Иду, иду.

— Нет, стой, не выходи.

Полина открыла крышечку дезодоранта и немного распылила его на себя, потом взяла в руку бутылку вина и прошла в комнату.

— У вас что, разлилось вино? — тут же послышалось оттуда. — У тебя даже от блузки пахнет.

В ответ раздался смех Полины, потом несколько слов и низкий смех Салика. Через мгновение они оба вышли к Анжеле.

— Здравствуй. Классную штуку ты нашла.

— Здравствуй, — улыбаясь, обернулась Анжела.

— О, румянец на щеках, улыбка. Ты отлично выглядишь! Значит, все в порядке?

— В полном!

— Ну и хорошо. Тогда я со спокойным сердцем покину вас, милые дамы. Не скучайте!

— До свидания.

— Счастливо! — Полина горячо поцеловала Салика и закрыла за ним дверь. — Ну что ты стоишь, как будто не дома? Проходи.

Круглый журнальный столик в комнате был уставлен тарелочками со всевозможными закусками, в мягком свете торшера поблескивали бокалы и темное стекло двух бутылок. Девушки уютно устроились в мягких креслах, звонко чокнулись, и разговор полился, плавный и спокойный, какой редко удавалось наладить с энергичной взбалмошной Полиной. Но сегодня, видимо, что-то было с погодой, а может быть, полнолуние или влияние каких-нибудь планет располагали к неспешному, негромкому, обстоятельному разговору. И Анжела долго, несколько часов рассказывала почти не перебивавшей ее Полине сначала про Володю, а потом про встречу с Игорем, про то, что узнала от него. Когда она закончила рассказ и вопросительно посмотрела на подругу, был уже первый час ночи.

— Да-а-а, дела, — протянула Полина. — Сейчас обсудим, только давай сначала решим, что ты останешься у меня ночевать, а то уже первый час, а Салика сегодня не будет, он не сможет тебя подвезти.

— Хорошо, если не помешаю.

— Ты специально меня дразнишь, да? — притворно-обиженно скривилась Полина.

— Почти, — улыбнулась Анжела. — Послушай, — сосредоточенное напряженное лицо Анжелы вдруг просветлело, — а может, Володю не надо увольнять, а? Может, его надо просто вылечить? Психотерапевт, санаторий там какой-нибудь. Ведь Игорь прав, считая, что нужно выяснить причину такой резкой перемены в человеке.

— Да какой резкой?! — возмутилась Полина. — Он всегда был подонком, но пока был мелкой сошкой, это нужно было скрывать по возможности, а теперь, когда до власти дорвался, и расслабился, обнаглел.

— Ты так думаешь? — Анжела с сомнением покачала головой. — А мне кажется, что-то все-таки произошло. Он, конечно, подлец, но не дурак, чтобы так глупо вести себя в должности главврача, перекрывая себе дальнейшую карьеру.

— Но нам этого все равно не узнать. А лечить ты его как собралась? Насильно, что ли? Сам-то он не пойдет. Да и вообще, сколько можно тратить на него свое время и нервы?! Ты уже и так столько для него сделала, что он тебе ножки должен целовать миллион раз каждый день! А если добро на человека положительно не влияет, значит, он уж такой закоснелый мерзавец, что ничего для него сделать больше нельзя. А нужно обезвредить, заботясь о других, ни в чем не повинных, людях.

— Ты права, — Анжела тяжело вздохнула. — Но так тяжело, так обидно сознавать, что человека нельзя сделать лучше, добрее, честнее…

— Эх, Гжелка-Анжелка, — Полина протянула ей полный бокал, — давай выпьем, выпьем за то, чтобы таких, как ты, было в нашем мире больше и чтобы они меньше страдали. Идеалистка ты моя ненаглядная!

Тоненько звякнули бокалы, и, словно им в ответ, в коридоре звякнули ключи.

— Салик вернулся, — ласково улыбнулась Полина, глядя куда-то в полумрак комнаты.