Мама для Мамонтенка - [31]

— До встречи, — шепнул Павел, обжигая своим дыханием кожу уха.

Он пер напролом, почти как Мамонт, и уже пытался нарушить личное пространство. Попрощавшись с Ниной, поспешил к своему автомобилю, а Аня постаралась унять дрожь в теле.

— Ну ты что как мямля себя ведешь? — спросила Нинка. — Тако-о-ой мужик! Ты его бери за рога и охмуряй!

Аня задумалась и в эту же секунду услышала крик. Она обернулась, а цветы выпали из рук. Миша лежал на земле около горки и кричал.

«Только бы ничего не сломал», — пульсировало в голове.

Заметить едва знакомую женщину рядом с ребенком удалось не сразу. Это была сестра Веры, которую Аня видела в свой первый день нахождения в квартире Мамонта.

— Миша! Мишенька, что случилось? — спросила Аня дрожащим голосом, подбежав и подняв ребенка на руки.

— Проморгала ты как пацан с горки упал! Его смерть будет на твоей совести, — как ядовитая змея прошипела женщина, пугая своими словами.

«Какая к черту смерть?» — пульсировало в голове, а Аня прижимала мальчика к себе, стараясь не заплакать вместе с ним.

Откуда ни возьмись тут же прибежал Мамонт. Аня предвидела, что он начнет кричать и возмущаться, но в эту секунду важнее было состояние ребенка.

— Миша, у тебя что-то болит? — спросила Аня, когда мальчик чуть успокоился, но ответа не последовало.

Он лишь всхлипывал и, заикаясь, пытался что-то выдавить из себя. — Петр Сергеевич, нужно в больницу его отвезти, проверили чтобы.

Мужчина выглядел бледным. Он смотрел на няню, стискивая челюсть. В этот момент глаза стали настолько льдистыми, что могли бы заморозить, высосать душу, если бы только их обладатель захотел этого. Съежившись под эти взглядом, Аня передала ребенка отцу и дала Нине знак рукой, чтобы ехала домой.

— Я с вами! — послышался настойчивый голос Мишиной тети. — И не смей мне отказывать, Петенька, ведь Миша моя кровинка!

Аня сглотнула, чувствуя себя до омерзения лишней в этой семье и виноватой в том, что ребенок мог сломать себе что-то. В машине мальчик тянулся к Ане и продолжал плакать, а она сжимала его маленькие пальчики, шептала, что все будет хорошо и молила Бога, чтобы так все и было.

Глава 12. Ярость большого Мамонта

Слежка за дорогой отвлекала от негативных мыслей, лезущих в голову, словно голодные тараканы. Мамонт не мог допустить, чтобы с ребенком что-то случилось. Он ненавидел себя за то, что опрометчиво поступил, наняв непроверенного человека ему в няньки, да практически в матери. Пусть Аня хоть сотню раз хорошо справлялась с детьми в саду, пусть казалась милым ангелом. Кто ее знал, что она за человек внутри? Да даже если и была когда-то ангелом, то могла измениться. Вполне себе. Это свойственно людям — в мгновение становиться другими.

В голове всплыли воспоминания из прошлого. Вера была такая чуткая и заботливая… Она казалась воплощением идеальной женщины, поэтому Мамонт готов был даже ослушаться своих родителей, которые были против брака с ней. Первые годы жизни казались такими сказочными… А потом Вера словно с цепи сорвалась. Вечно жаловалась, что ей недостаточно денег, вынудила переступить через себя и пойти работать вышибалой, только бы зарплата стала выше.

Приходилось стискивать зубы и заставлять себя дышать ровнее, не сорваться бы и не устроить разборки прямо сейчас. Бросив взгляд в зеркало дальнего вида, Мамонт почувствовал, что его одолевает желание схватить Аню за ее хрупкую шейку и заставить признаться, почему она не уследила за ребенком.

Почему он упал? Почему ушибся? Почему она не уберегла?

Ненависть затмевала разум, но вид не менее перепуганной няни, лицо которой выражало искренний страх за ребенка, смягчало.

Мамонт вспомнил, как задержался на работе. Вера звонила ему бесчисленное количество раз, а он просто не желал идти домой, потому что знал, что она уже не та. Больше не ждет его как раньше, не согреет своим теплом, потому что днем развлекается с другим на брачном ложе. Мамонт выпил больше, чем следовало и вернулся домой. Миша кричал в своей кроватке. Когда мужчина подошел, то заметил, что правая сторона лица сына чуть припухла и сильно покраснела, а левая ручка отекла и на ней появился огромный синяк. Залетев в комнату жены, Мамонт бросил на нее гневный взгляд. Вера сидела за компьютером с наушниками на голове. Какая-то омерзительная мелодия доносилась из них, а отголоски укуренного исполнителя удваивали негатив, плещущийся внутри. Впервые злость охватила и лишила рассудка. Схватив наушники, Мамонт сорвал их с нерадивой супруги, бросил на пол и развернул кресло, на котором она сидела, к себе.

— Какого хрена ты творишь? — зарычал он, готовый растерзать благоверную.

В этот момент хотелось услышать что угодно, только не правду. Если бы Вера сказала, что Миша упал с дивана или… да хоть залез на крышку шкафа-купе, Мамонт поверил бы ей, он хотел верить, но она лишь ухмыльнулась.

— А что такого? Я говорила, что мне не нужен ребенок. Ты сам настоял. Он достал меня сегодня, совсем покоя не давал, вот я и влепила ему пару пощечин.

Ее слова рвали на куски, раздирали плоть и поливали свежие раны кислотой. Было больно от каждого слова. Правда уничтожала в душе все хорошее, что еще оставалось там после ее измены. Но сейчас терпеть было просто невозможно. Размахнувшись, Мгновенно сильно ударил супругу ладонью по лицу, отчего в некоторых местах под ее тонкой кожей мгновенно полопались сосуды. А затем он поднял ее, такую растерявшуюся, за грудки, разрывая шелковый халатик, и посмотрел в глаза. На шее пульсировала артерия. Вера боялась. Она не ожидала такого поворота событий и теперь смотрела на Мамонта перепуганными глазами, словно принимала наказание. И он не смог ударить снова.