Малышок - [15]

- Добиться надо, - задумчиво проговорила Нина Павловна. - Дело не только в позоре, а в том, что это важно для фронта…

Вниманием Кости завладели главные нагревательные печи, которые назывались туннельными. Две печи стояли рядом - длинные, гораздо длиннее автобуса. В одном конце печи светилось широкое садочное окно, в которое работницы подавали деталь за деталью, а в другом конце, как узкий огненный зрачок, багровело окно для выдачи нагретых деталей.

Он заглянул в садочное окно, и печь показалась огненным туннелем. Там все было раскалено добела - и стены и свод. По туннелю медленно ползли к выдаче заготовки, уложенные рядами.

Ползли они, конечно, не сами - их передвигала цепь, которая через прорезы в полу крючьями цепляла заготовки. Пока заготовка проходила через печь, она нагревалась: была черной, а становилась белой, раскаленной. Оставалось окунуть ее в черное масло и закалить: сделать крепкой, твердой…

- Ты засмотрелся, Малышок. Пойдем! - позвала его Нина Павловна, которая успела о чем-то переговорить с калильщиками.

В лаборатории было светло, чисто. Удивительно, почему для черного калильного дела нужно так много книг, что они едва помещаются в шкафу, так много непонятной посуды из тонкого стекла и еще весы и микроскопы!

- Вымой руки, - сказала Нина Павловна. - Теперь закуси. Вот бутерброды с сыром. Ешь, не стесняйся… А я - за работу.

КАПРИЗНАЯ «РЮМКА»

Раньше Костя думал, что работать можно промывочным ковшом, молотком, с ружьем в лесу, за станком или с тележкой, а оказывается, что можно и так: Нина Павловна вынула из портфеля толстые тетради, книги, сложила руки и задумалась, глядя на грубую заготовку для детали «рюмки» и на готовую блестящую деталь.

- Ты, конечно, знаешь, что мы делаем для фронта? - вдруг спросила она.

- «Катюши» делаем, - ответил он тихо, соблюдая военную тайну.

- Да, делаем некоторые детали для снаряда «катюши»… Это сильное оружие. Фронт требует все больше «катюш», и мы могли бы дать больше, если бы не «рюмка». Сейчас токари точат «рюмки» из закаленных заготовок. Горят, ломаются резцы, работа идет медленно. Можно было бы точить «рюмки» из сырой, незакаленной стали, а уж потом калить готовые, но закалка готовой «рюмки» не удается: у нее слишком тонкие стенки. В закалке «рюмка» деформируется, корежится, получается брак… Сегодня мы успешно закалили только пятьдесят пять процентов «рюмок». Позорно мало!… - Нина Павловна прошлась по лаборатории и твердо проговорила: - Жива не буду, а научусь калить «рюмки»-тонкостенки. Нагрев деталей в соли ничего не дал. Посмотрим, что даст работа со свинцовой нагревательной ванной. Не пойдет дело так - пойдет как-нибудь иначе. Вася учил меня, что в нашем деле важнее всего упорство… впрочем, как и во всяком другом. Всех ученых-металлургов на ноги подниму, сто режимов закалки перепробую, но своего добьюсь! Кто знает, сколько жизней спасет каждая лишняя «катюша» и чья это будет жизнь! - Она села за стол и начала перелистывать книгу. - Ложись спать, Малышок, завтра я рано подниму тебя…

За шкафом стоял диванчик. Костя лег, укрылся ватником и немного подумал о сегодняшнем дне, который начался плохо, а кончился совсем хорошо. Вот он уедет на Полюс…

Где-то за холмом останется дом, где живут девочка-задавака с синими глазами и обидчик Булкин… Плохие они люди, лучше обойтись без них. Где-то останется цех со старым мастером… Не хочет Бабин сделать Костю токарем по металлу, не дает ему резать сталь - не надо.

- Спишь? - вполголоса спросила Нина Павловна.

- Не…

- А о чем ты вздыхаешь?

Он промолчал, застигнутый врасплох.

- Тебе жаль оставлять завод и товарищей?

- Больно они мне надобны, поперечные души! - ответил он с досадой.

- Правда, ведь вы не дружите… И это плохо, что вы не дружите… Все-таки спи, Малышок…

Да, Малышок уедет к Мише на Северный Полюс, до которого «десять километров, и все прямо, с поворотами», и сделает это с радостью; а то, что он глубоко вздохнул, так это просто непонятно почему.

Глава четвертая

СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС

Утром, еще в потемках, заводской автобус уехал на Северный Полюс. Пассажирами были ребята из молодежного механического цеха.

- А долго мы полярников, моржей-тюленей, будем на буксире тащить-вытаскивать? - спросил кто-то.

- Ребята, ребята! - вмешалась Зиночка Соловьева. - Я вас предупреждаю: не ставьте на Полюсе вопрос так, что мы приехали брать их на буксир. Это обидное слово. Полярники работают самоотверженно, но получен приказ, что нужно ускорить отправку продукции на фронт. Вот мы и едем помогать филиальским…

Пассажиры автобуса притихли. Костя почувствовал себя важным человеком: он едет выполнять важное правительственное задание.

Сначала за окном мелькали дома, потом фары освещали только стволы сосен, и наконец автобус стал. Приехавшие вышли. Перед ними был высокий забор с колючей проволокой. Сбоку падал луч яркого света. Зашелестел шепот:

- Гляди, прожектор светит…

- А зачем?

- Чудак, не понимаешь! Чтобы сразу было видно, кто идет.

- На Полюсе строго…

- А ты думал!…

- Гляди, на вышке часовой в шубе…

В заборе открылась дверца, и послышался голос:

- Давайте по одному!

Когда пришла очередь Кости, он увидел в сторожке двух военных.