Малявка - [99]

Женщина была настолько растеряна услышанным, что сидела, неподвижно смотря на доктора своими распахнутыми удивлёнными глазами. Её мобильный завибрировал, звонил Пётр.

— Простите! Муж освободился от дел, звонит, — она машинально поправила прядь волос и поспешила в коридор, — Я быстро переговорю.

— Марина ты где? — услышала она взволнованный голос. — Тут такое! А тебя нет дома.

— Я в больнице, в детском отделении, не волнуйся, — глядя на дверь палаты. — Ещё не поздно. Зайди, я попрошу, тебя пропустят. И расскажешь, как дела. Как день прошёл.

— Хорошо! Сейчас буду. Домой пойдём вместе.

— Приходи. Поговорим. Принеси овощей, что я приготовила, немного хлеба, три ложки и глубокую пиалу. Салфетки. Детское отделение. Третий этаж, седьмая палата. Только стучись тихо.

Вышел доктор. Он вопросительно смотрел на женщину.

— Можно мужа пропустить? Он сейчас подойдёт.

— Конечно. Позвоню на проходную, распоряжусь, — мужчина улыбнулся. — Я пока в кабинет. Мы вместе с ним сходим посмотреть на Михаила, я правильно вас понял?

— Да, — она засмущалась. — Егорке можно овощное рагу, свежее, я перед больницей приготовила?

— Попробуйте предложить. Ему всё можно, — улыбаясь. — С вашей лёгкой руки теперь за него спокоен. Груз вины, который он нёс, выплакан.

— И с Мишенькой пора ему увидеться, как вы считаете!?

— С такой поддержкой это будет хорошо для братьев.

Женщина тихо зашла в палату, сев у окна. Она ощутила волшебную тишину и покой не только в палате, но и у себя в душе и мыслях. Больничный дворик весь утопал в осенней листве, которая головокружительно, плавно и кокетливо вальсируя, опускалась на кусты, детскую площадку и гуляющих, скамейки, дорожки и лужу, в которой отражались последние лучи заката, располагая к тихой радости и чувству, что Канавка привела её в начало нового жизненного пути. Сердце ласково шепнуло, что фраза мужа «тут такое!» относится к Лю-Лю. Неужели это так?! Попросила Богородицу быть рядом с ними и направлять мысли, речь и чаяния в нужное русло. Чтоб они с Петром слушали сердца. Матушка лучше понимает замысел Бога. Ведь не даром Матвей сказал им: «… нужны вы, где то очень». Егорка посапывал, даже чуть заметная улыбка появлялась на его разрумянившемся лице. Послышались тихие торопливые шаги, остановившиеся у палаты. Марина подошла и открыла дверь. Она очень тонко почувствовала волнение мужа и поняла, что и его сердце ещё пребывает в Дивеево.

— Привет! Ты чего тут застряла? — зайдя, мужчина, шепча по-хозяйски оглядел палату. — Я столько новостей принёс! А тебя дома нет. Не стал есть, всё сюда принёс, как ты просила.

Он хотел обнять жену, но заметил на кровати мальчика. Тот моргал глазами, прижимая к себе гипсом левой руки игрушку медвежонка, внимательно наблюдая. Поняв, что мужчина его заметил, улыбнулся и спросил:

— Вы муж Марины?

Супруги подошли к кровати.

— Да! Петр. Прости, что разбудил.

— Не беспокойтесь. Я очень хорошо вздремнул.

— Тебя как величать?

— Егор!

— Егор?! — он пожал мальчику правую руку. — Жена! Тебе прямо везёт на Егоров. Дед Егор. Когда донором была, там тоже малого Егором назвали. Будем дружить?

— Будем, — услышал он ответ и смех жены и мальчика. — Дядя Петя я и есть тот малой.

— Ах вот оно что! — мужчина удивлённо почесал затылок, потом вытащил из пакета контейнер с овощами. — Ребята, давайте сначала поедим, очень хочется. Потом вы мне всё подробно расскажите. С голодухи могу запутаться.

Он умоляюще смотрел на обоих. Марина сжала руку мужа, хотела что-то сказать, но ребёнок её опередил.

— Если это Марина готовила, я поем, очень проголодался, — сказал Егор. Ему подставили подушки под спину.

Когда доктор вошёл в палату, от радости обомлел. Егор уплетал за обе щёки овощи из пиалы, которую левой рукой придержал перед ним мужчина, видно муж Марины. Правой рукой тот выгребал овощи из контейнера, который стоял на коленях женщины. Она, придерживая ёмкость, улыбаясь, тоже ловила из него овощи. Все так дружно работали ложками, что не услышали, как заведующий вошёл.

— Вкусно! Ой, как вкусно Маринка! — урчал Пётр. — Егор, ты согласен?

— Да! Особенно люблю вот так приготовленную цветную капустку и кабачки. Вообще всё очень вкусно Марина.

— Ва! Слышишь мать. Не один я больше всего это люблю.

— Егор, по-моему, сегодня точно удивительный день, — все обернулись на голос. — Если так пойдут дела дальше, послезавтра выпишу и вас с Мишей.

— Что, он уже не в камере какой-то? Мне его после операции из-за неё не показали.

— Ты и сам тогда плох был, — выдохнул доктор. — Потерпи уже до завтра.

— У него вчера был первый юбилей, десять дней, — мальчик тяжело вздохнул. Пётр увидел, как он переменился и сник, у него сжалось сердце. — А мы с ним так ещё и не познакомились.

— А что, нельзя малого сюда принести? — мужчина спешно одевал рукава халата, который просто был, накинут на плечи. — Если нельзя, могу Егора к нему отнести на руках.

У Марины заулыбалось сердце. Петр стал прежним, сочувствующим, желающим помочь. Три пары глаз с надеждой смотрели на Рубена Иосифовича. Его душа, видя искренний порыв мужчины помочь, благодаря Бога радовалась. Он посмотрел на часы.