Глядя, как в ярко освещенных окнах соседнего дома качаются тени пирующих людей, Анисья негромко сказала:
— Спекулянтов нам не надо, хоть каких, хоть красивых.
Поужинав, ушла в свой палисадник и долго сидела, прижавшись щекой к березе. По шершавому стволу скатывались капли осеннего дождя, и Анисье казалось, что береза плачет холодными слезами.
— Маша, — сказала она, — такие уж мы с тобой одинокие и никому не нужные.
И опять все пошло по-старому.
Только иногда, когда она шла на работу, к ней присоединялся сосед, Гаврила Семенович Хром. Они шли вместе и рассуждали о разных делах. Она считалась опытной огородницей, и ее сделали звеньевой. Он работал в колхозе агрономом. Когда он шел по улице, Любка сияющими от счастья глазами смотрела ему вслед. Анисья завидовала ей и злилась на себя за это. А Хром думал, что она злится на него, и посмеивался.
5
Один раз шла она на работу и догнала Лену — свою близкую подругу. В школе Лена считалась самой красивой и бойкой, а замуж вышла за смирного и незаметного парня Ваню Кленова. Сейчас Иван Миронович Кленов — председатель колхоза.
Обняв подругу, Лена шепнула:
— Про тебя Теплаков вчера с интересом спрашивал.
— Нужен мне твой Теплаков! — вспыхнула Анисья и почувствовала, как у нее вдруг встрепенулось и беспокойно затукало сердце. Никогда еще никто о ней с интересом не спрашивал.
А Лена прикрикнула:
— А ты, девка, не вскидывайся! О своих годах подумай. Женихи-то у нас где? И не такие, как ты, красавицы в девках остаются.
— Ну и пусть. И останусь. Тебе-то какая печаль?
— Наплачешься в пустой-то избе…
— Вот еще!
— Наплачешься! Это тебе не прежние годы, когда на красоту внимания не обращали, на приданое надеялись…
— Да знаю я все это, знаю! — отмахнулась Анисья. — Сто раз слыхала…
— А слыхала, так и слушай меня: иди за Теплакова. Тут и думать не надо. Я ему скажу, пусть зайдет — поухаживает. Да ты гляди, не теряйся. Хочешь, я к тебе при нем прибегу, будто по делу?
— Не надо. Сама небось справлюсь.
— Ну смотри. Так ты приготовься.
— Ладно, — пообещала Анисья, — приготовлюсь.
А как готовиться — не знала. Тетка в прошлом году умерла, и Анисья осталась теперь совершенно одна в своем доме.
6
Егор Теплаков — работник районного финансового отдела — наезжал в деревню насчет налога на огородников. Останавливался он всегда у Гаврилы Семеновича Хрома. Был он ненамного старше Анисьи, но очень какой-то строгий и рассудительный. Он гордился своим высоким положением и стеснялся оттого, что ростом не очень-то удался. Поэтому, чтобы казаться больше, он так пыжился и надувался, что, казалось, сейчас закипит, как самовар. Садясь, он старался занять как можно больше места. При ходьбе подпрыгивал от избытка энергии и старательно размахивал большим портфелем. Портфель был зеленый, из искусственной кожи, с вытисненными на ней пузырями, похожими на необычайно крупную лягушечью икру. Теплаков небрежно разъяснял любопытным, что это крокодилова кожа. Какие бывают крокодилы, в деревне мало кто знал и все думали, что они похожи на больших лягушек, поэтому так и говорили:
— Приехал этот, с лягушкой.
Теплаков очень дорожил своим портфелем, никогда с ним не расставался и, ложась спать, клал его под подушку.
Никто не видал его смеющимся, и, даже выпивая с Гаврилой Хромом, он не терял строгости и только чаще, чем обычно, угрожающе говорил:
— Я вас, чертей огородников, с корнем выдерну. Вы у меня все вот где. И со всей требухой.
Он похлопывал по портфелю, который все время держал на коленях, и в его глазах загорались хищные, злые огоньки.
Гаврила Семенович посмеивался да, играя черными бровями, подмигивал жене:
— Ух и жадный черт. Давай его на Анисье женим. Пусть в нашей шкуре попотеет, узнает, как нам богатство достается.
Жена, красивая Любка, поддерживала мужа. Начали сватать Теплакова. Но Любка знала, что если она сама возьмется за это дело, то ничего хорошего не получится, потому что Анисья ее и слушать не станет. Она поговорила с Еленой Кленовой, и та согласилась помочь.
7
Когда Теплаков пришел сватать Анисью, он тоже сказал ей, но не угрожающе, а скорей растерянно:
— Эти черти огородники у меня вот где сидят, — и похлопал по своей «лягушке».
Анисья хмуро ответила:
— А мне-то что. Я огородом не занимаюсь.
Она знала, что он пришел ее сватать, и поэтому растерялась и не соображала, что надо делать и говорить. А вообще-то она была смелая и расторопная на язык, и если бы Теплаков зашел к ней просто так или по какому-нибудь другому делу, она бы сумела ответить на все его вопросы.
А он сидел у стола, положив на колени свою «лягушку», поглаживал ее, а сам все осматривался, будто собирался купить все Анисьино хозяйство. И при этом у него был такой вид, словно он не верит своим глазам и заранее знает, что его здесь обязательно обманут, поэтому все кругом требует тщательной проверки. Он привык иметь дело с неплательщиками и злостными укрывателями объектов обложения. И наверно поэтому у него было такое выражение лица.
Дом строился с расчетом на большую семью и был большой, просторный и разделен дощатыми перегородками на три комнаты. На стенах висели фотографии, по нескольку штук в одной рамке. Рамки украшены расшитыми полотенцами и фиолетовыми розами, скрученными из стружек.
