Мальтийский жезл - [125]

— Что же мне делать с тобой? — озаботился Протасов, придирчиво изучив документы. — В Москве проживать тебе, сам знаешь, запрещено, а вне столицы, уж извини, ты мне просто не нужен… Ну да ладно, что-нибудь придумаем. Поживи пока тут. Заодно и домик постережешь, чтоб не спалили ненароком, — рассыпался он мелким натужным смешком. — Это я так, шучу! Но за материалом смотри в оба.

— А чё мне тут делать? — по-глупому спросил Алексей, озирая пахучий сруб и уже готовый, золотистый от олифы хозблок с банькой.

— Жить и радоваться, что на свободе, дурья башка! — Вячеслав Кузьмич добродушно похлопал его по широкой спине. — И ожидать желательных перемен. Они не замедлят последовать, если, конечно, хорошо себя зарекомендуешь. За мной не заржавеет. Будь спок.

Новый патрон оказался не слишком щедрым. Денег давал только-только на прокорм, но когда приезжал, один или с гостями, пиры закатывал знатные. Алеше долго потом оставалось чем полакомиться. Жаль, холодильника не было из-за отсутствия тока. Впрочем, новоиспеченный -сторож вскоре приспособился, соорудив в бетонированном подвальчике ледник. Даже стружки туда натаскал, чтоб не так быстро таяло.

Сначала он прятался от чужих глаз, отсыпаясь днем и выходя во двор только ночью, хотя особых причин к тому не было. Но постепенно осмелел и даже начал помогать ближайшим соседям. Благо силой бог не обидел, а топориком за свои тридцать с лишним намахался вдоволь. Со всех сторон посыпались трешки, когда обнаружилось, что лучше Алексея мало кто может приладить на место обтесанное стропило. Даже переманивать его стали на свои участки. Шабашники тоже готовы были взять его к себе в долю.

Надеясь на решительную перемену в судьбе, он с ленивой небрежностью отклонял предложение за предложением. Новый патрон был, по всему видать, дельцом первостатейным, и Алексей со дня на день ждал от него чуть ли не манны небесной. Ведь все признаки процветания были налицо!

Помимо служебной машины, у Вячеслава Кузьмича имелся собственный мерседес с таким номерком, что закачаешься, а в придачу ко всему — личный шофер. Наезжал всегда шумно, с набитым снедью багажником — чего же больше? Алексей интуитивно понимал: если уж наказано ждать, так будь добр набраться терпения. Тем более что после зоны жизнь в Синеди была чуть ли не рай. Только скука временами заедала такая, что волком выть хотелось. Не о таком будущем мечтал Алексей, цепенея в полярной ночи. Совсем иначе рисовалась ему сладостная свобода.

Между тем ожидаемая перемена все не наступала. Вячеслав Кузьмич даже не заговаривал про нее. Лично его вполне устраивало нынешнее положение. Дача строилась медленно, а в должности сторожа и подручного ловкий, смышленый парень оказался на высоте. Чего же еще желать?

Особенно муторно стало Алеше, когда зарядили дожди. Прислушиваясь к заунывному шелесту струй, монотонно долбящих свежеуложенный шифер, он, как когда-то в детстве, рисовал картины знойных экзотических стран, воображая себя в роли одетого с иголочки джентльмена.

Но ветер, швыряя холодную россыпь в затуманенное окно, упорно возвращал к реальности. Алексей был одинок перед наступающей осенью и никому не нужен. Мать умерла, отец давно куда-то запропастился, а друзей, которые пусть не ждали, но хотя бы изредка вспоминали о нем, он не нажил. Что же касается необыкновенных приключений и роскошеств, которые показывали в картинах из заграничной жизни, то все это были пустые бредни. Протасов давал наглядный пример, как следует организовать и украсить свой быт.

Но чтобы жить с таким размахом, требовалось многое. Прежде всего — соответствующее положение, затем — деньги. На мало-мальски солидную должность рассчитывать Алексею, прямо скажем, не приходилось, а заработанного в колонии могло хватить разве что на несколько месяцев, и то при весьма умеренных запросах. О сотнедругой, что перепали ему здесь, на местном азарте, и говорить не приходилось. Он намеревался спустить левый заработок при первом удобном случае, чтобы достойно отметить освобождение.

Однажды утром Алексей решил предпринять вылазку в местный торговый центр.

Облачившись в старую плащ-палатку, он бодро потопал по лужам, увязая в липучей глине. Видимость была плохая. Сквозь завесу дождя лес рисовался расплывчатой серо-зеленой массой, а в придорожном кустарнике путался клочковатый туман. Поход оказался неудачным: на дверях продовольственного магазина висел угрюмого вида амбарный замок, над которым была пришпилена записочка с магической фразой: «Ушла на базу».

Алексей от злости даже хватил дверь каблуком, прочертив на ней скользкую глинистую полоску. Очень уж не хотелось возвращаться с пустыми руками, заново месить грязь. Но выбирать не приходилось. Дом быта, куда можно было войти, его ничуть не волновал, а киоск «Соки — воды», построенный позапрошлым летом, так ни разу и не открылся со дня приемки комиссией. Вот и все удовольствия. А дождь все падал стеной металлических шариков, которые, упруго подскакивая, разбегались по залитому пеной асфальту.

Лишь зеленая вывеска сберкассы вызвала в душе Алексея целенаправленный импульс. Вспомнив про лотерейный билет, зачем-то подаренный подругой хозяина Альбиной, он решил от нечего делать проверить таблицу. С этим намерением и взялся за железную ручку и толкнул тяжелую дверь. Но то, что он увидел внутри, заставило его тихонько просунуть вперед носок сапога и настороженно прильнуть к образовавшейся щели. Он проделал все это почти инстинктивно, не имея никаких определенных намерений, и так же автоматически принялся подсчитывать мелькавшие в руках кассирши пятидесятирублевки. С его наблюдательного пункта их хорошо было видно: наманикюренные бледные пальчики и зеленые с белыми полями бумажки. «Двадцать один, — насчитал он и тут же подумал о том, сколько их уже прошелестело под вишневыми ноготками до того, как он открыл свой непрошеный счет. — Уж верно, не меньше…»