Мальта и мальтийцы - [2]

– Удается что-нибудь откладывать?

– Могли бы. Но предпочитаем все деньги тратить на развлечения. Ходим в рестораны, ездим отдыхать за границу, принимаем гостей… – Он задумался, потом подсел ко мне поближе и принялся философствовать: – Ведь зачем живем? Чтобы радоваться, правда? Так, конечно, многие считают. Но радость от жизни умеет получать далеко не каждый. Вот, например, сижу я у телевизора, смотрю на чужую жизнь – настоящую или выдуманную. Это, может, для кого-то и удовольствие. Но не радость. Понимаете разницу? Вот когда приходишь в ресторан, встречаешься с близкими тебе людьми, они тебя понимают, ты их понимаешь. Ты можешь шутить, подкалывать их – они не обидятся, поймут. И от этого так хорошо, так легко на душе. Понимаете?

– Почти понимаю. Но почему в ресторан? Дома же дешевле.

– Э-э… нет! Дома совсем не то. Здесь музыка, народ, здесь всем весело. И нам весело…

Мальтийская газета «Sunday Times» провела опрос: «Что такое для вас досуг?» Предлагались разные варианты ответов. Одним из наиболее распространенных оказался: «Это стиль жизни».

Другой вопрос касался самого содержания слова «досуг». Его большинство понимало как «возможность расслабиться», «повеселиться», «встретиться с родными, с друзьями». Два последних слова попали в одну графу, потому что, как я уже сказала, здесь, на Мальте, это одно и то же.

«Встретиться», как правило, означает собраться в ресторане, кафе.

По всеевропейскому социологическому исследованию Eurobarometer, средний мальтиец – большой транжира. Он оставляет в ресторанах и кафе больше денег, чем любой другой средний европеец.

…Я получила удовольствие от той встречи, с которой начала главу. И вскоре убедилась, что атмосфера приятной мне праздничности была отнюдь не исключением, а скорее правилом.

В кафе «Gordina» в Валетте я оказалась ясным воскресным днем. Кафе располагалось на открытой площадке. Солнце играло бликами на металлических чайниках, молочниках, подносах и на золоченых пуговицах униформы официантов.

Я села у колонны: оттуда удобнее было наблюдать воскресную жизнь.

За столиком напротив меня щебетали три подружки. «Щебетали» – здесь не очень точное слово. Они говорили громкими голосами, как принято у мальтийцев, а смеялись так, что было слышно в дальнем углу кафе. До меня то и дело долетали так хорошо знакомые реплики на вечные темы: «А он что?» – «А ты?» – «А он?» – «Прямо так и сказал?» – «Ну нахал!» Все три подружки были в ярких кофточках и коротеньких юбочках. Их явно забавляло внимание окружающих.

Особенно оживленными казались две девушки, третья больше молчала. Подружки принялись ее тормошить, требуя откровений. Наконец она стала рассказывать что-то грустное. Мне было трудно ее расслышать. До меня долетело только: «Я сказала: больше не звони!» Столик, было притихший, опять зазвучал громкими девичьими голосами: «А ты вообще отключи мобильник… Если у тебя есть гордость, больше никогда!» Потом девчушки переключились на позитив: «Да ты у нас такая классная!.. Посмотри, сколько вокруг парней… Мой брат, между прочим, просил его с тобой познакомить!» Лицо их подружки стало проясняться. Девочки заказали еще по чашке кофе. И вскоре у всех троих появилось на лицах то самое выражение, которое так мне понравилось за столом в ресторане: удовольствие и радость от общения. И вообще, от жизни.

С другой стороны от меня расположилась молодая пара. Он статный брюнет в наглаженной сорочке. Она блондинка в стильном сарафане, с обнаженными плечами. Сначала я решила, что это влюбленные, и не сразу заметила коляску рядом с женщиной. Младенец, который в ней спал, иногда пробуждался и издавал тихий плач. Тогда мама покачивала коляску, и малыш затихал. Молодые супруги обсуждали свои домашние дела. Думаю, их было достаточно для того, чтобы остаться дома, заняться хозяйством. Но воскресенье – это день отдыха, а значит, все дела по боку. Предадимся празднеству, получим удовольствие…

Я перевела глаза на другой столик и как будто увидела моих симпатичных соседей лет через сорок. Там сидела пожилая пара. Он читал газету, она – журнал; они молчали – видно, наговорились за долгую совместную жизнь. И чтобы ее разнообразить, тоже пришли пообедать в кафе.

Перед моими глазами прошла вереница живых портретов. Вот дама лет сорока, в ярко-синем платье и такой же шляпке. Вошла деловитой походкой, с озабоченным лицом. Села за пустой столик. Закурила. Заказала чашку кофе, «и, пожалуйста, покрепче». Озабоченность на ее лице постепенно сменялась спокойным удовольствием.

К ней подсела молодая монашенка, вся в черном. На ее лице совершенно по-мирски отразилось наслаждение от хорошо приготовленного горячего напитка.

Официанты – белые рубашки, черные безрукавки, золотые пуговицы – бесшумно скользили между столиками, приветливо улыбаясь. Вдруг один из них споткнулся, поднос выпал из рук. С эффектным треском разбились чашки, со звоном разлетелись приборы. Какова на это была реакция остальных? В ту же секунду в кафе раздался смех. Смеялись гости, смеялся прибежавший на звон хозяин заведения. Официант молча собирал осколки. Потом выпрямился и хоть и смущенно, но рассмеялся тоже. Жизнь прекрасна! Надо ли ее омрачать столь незначительными неприятностями?