Мальта - [39]
Свита великого магистра Рогана состояла из сенешаля, 2 стременных, хранителя гардероба и личной казны, сокольничего, секретаря, повара и кондитера, а также специалистов по приготовлению еды для собак. Капитул выделял на «содержание Его Высочества, для кормления и поддержания достоинства» уже не одно, а несколько командорств. Кроме того, в целях увеличения дохода владыки из братства уходила значительная доля налогов и таможенных сборов.
К концу XVIII века в ордене ослабла дисциплина, исчез боевой дух и кавалеры уже не могли сопротивляться врагу так же яростно, как в былые времена. Когда в феврале 1798 года к берегам Мальты причалили корабли Наполеона, некоторые из них отказались стрелять в соотечественников и, более того, посчитали за честь принять их у себя. Впрочем, может быть именно им Валлетта обязана сохранностью: избежав осады, прекрасная столица Мальты на протяжении 400 лет радует мир своей уникальной красотой.
Высадка армии Наполеона
Увидев в Большой гавани французские корабли, глава ордена, немецкий барон Фердинанд Гомпеш, фактически сдал острова, правда под нажимом со стороны капитула. По свидетельству очевидцев, он потерял волю к сопротивлению, хотя решительный полководец и организатор мог бы доставить врагу немало неприятностей. «Имея сильные укрепления, Мальта не имеет моральной стойкости», – сказал Наполеон, входя в широко распахнутые ворота столицы. Впрочем, по его мнению, рыцари «не сделали ничего постыдного; ведь никто не обязан добиваться невозможного». Всего 16 рыцарей оказались верными клятве и взяли в руки оружие, несмотря на явную безнадежность обороны. Пока большинство братьев отсиживалось в обержах, они сражались на стенах Валлетты, отбивая атаки из пушек и даже пытаясь остановить наступление французов в открытом бою. Отряд под командованием шевалье Томмази удерживал позицию в течение нескольких часов. Парализованный бальи де Тинье, лежа на носилках, наблюдал за происходящим с крепостной стены, считая, что офицер во время войны должен находиться на поле боя.
В ходе слабого сопротивления мальтийцы потеряли нескольких человек в сражениях с врагом и разъяренной толпой горожан, которые, не желая воевать, растерзали 4 рыцарей. Французам удалось без крови захватить орденские корабли и большое количество боеприпасов. Уже на следующий день архипелаг был причислен к владениям Французской республики, а гроссмейстер получил командорство в Германии и ежегодную ренту в 300 тысяч франков. Наполеон разрешил рыцарям вернуться на родину, причем каждому их них была обещана пенсия в 700 франков.
Спешно покидая остров, Гомпеш успел прихватить из собора самые ценные христианские святыни: кусок дерева от креста, на котором был распят Иисус Христос, руку Иоанна Крестителя и чудотворную икону Богоматери Палермо. Прибыв в Триест, он разослал депеши, оповестив великих приоров о случившемся, и, конечно, умолчал о подробностях. Тем не менее реакция зарубежных рыцарей последовала немедленно и была бескомпромиссной: изменника лишили звания великого магистра, а столп немецкого языка потребовал подвергнуть его рыцарскому суду. Светские монархи, словно сговорившись, изгнали мальтийских дипломатов из своих столиц.
Император Павел I
Во многих странах имущество Мальтийского ордена было конфисковано, а с фасадов исчезла орденская символика.
Осенью того же года иоанниты лишились всех владений во Франции и других европейских государствах. Однако это событие не обернулось трагедией, поскольку на помощь ордену пришел император Павел. К тому времени уже давно существовало и активно действовало полуофициальное русское приорство, возглавляемое графом Джулио Литта и папским нунцием Лоренцо Литта. Братья жили в роскошных апартаментах предоставленного им Воронцовского дворца, слушали мессу в стоящей рядом капелле Иоанна Крестителя и были готовы принять у себя оставшихся воинов Христа. Рыцари не замедлили воспользоваться приглашением Павла, тем более что их права в России подтверждал разработанный лично императором манифест «Об установлении в пользу российского дворянства ордена Святого Иоанна Иерусалимского». Согласно этому документу, в ряды российских рыцарей церкви, наряду с католиками, принимались православные. Соискателю, или «новициату», по-прежнему полагалось быть потомственным дворянином, а также нести повинность в виде единовременной платы от 2400 до 1200 польских злотых в зависимости от возраста: наибольшая сумма предусматривалась для лиц, не достигших 15 лет. Использование иностранной валюты определялось тем, что российское приорство возникло вместо аннулированного польского. Высшие должности в новом отделении могли занимать только русские подданные. Правда, пыл честолюбивых особ, то есть тех, кто мечтал о титуле гроссмейстера, устав охлаждал требованием участвовать в 4 полугодовых походах в составе российской армии или орденского флота.
Накануне опубликования манифеста члены русского приорства по требованию графа Литта избрали императора главой ордена. Папа Пий VI ограничился лишь устным согласием, что впоследствии отразилось на юридическом положении Павла. На церемонии избрания рыцари выхватили из ножен мечи и потрясли ими в воздухе, символически угрожая врагам, а затем граф Литта провозгласил своего протеже великим магистром ордена Святого Иоанна Иерусалимского. После этой, как оказалось позже, неофициальной процедуры назначения Павел посчитал себя не только гроссмейстером, но и обладателем Мальты. Видимо, забыв о захвате ее французами, он назначил коменданта и даже предоставил трехтысячное войско в качестве гарнизона.
