Малолетки - [27]

— Потрясающе! — выдохнул Рей в восторге.

— Мне просто не понравился этот фильм! — Сара была возмущена. — Все эти драни и кровь…

— Да ничего особенного, — оправдывался Рей. — Есть картины и пострашней… похуже. — Он имел в виду получше, но не стал говорить этого. Если слишком разозлить Сару, то он не сможет даже пощупать ее по дороге домой.

Они сидели в «Пицца Хат», в том, который поменьше, около Бридлсмит Гейт. Другой, за Дебенхемом, был лучше, но у Рея остались не очень хорошие воспоминания о его посещении в такое время.

— Я не хочу выглядеть чопорной, Реймонд, но этот фильм просто не в моем вкусе, вот и все.

— А какой в твоем?

— Ну, я не знаю…

— Думаю, сплошная мелодрама?

— Не обязательно. — Сара жевала чесночный сэндвич с «моцареллой» и думала над его вопросом. — Я и сама толком объяснить не могу.

— Ты имеешь в виду — что-то серьезное?

— Хорошо, если хочешь, да, что-то серьезное.

— Ну, возьми фильм, который мы только что посмотрели. Вся эта история о том, как они держали его неделями под землей в полной темноте и у него не было никакой пищи, кроме крыс, которых он сам должен был поймать и убить.

— Ну и что из этого?

Рей просто не мог поверить: «Глупая она, что ли?»

— Это показывает нам, объясняет, почему все произошло.

— Что?

— Почему он стал таким. Посвятил себя мести. Отбросил все чувства. Им двигала только месть. — Он направил на нее вилку. — Психология и прочее. Ты не можешь сказать, что это несерьезно.

— Одна средняя на глубокой сковороде с дополнительной мясной начинкой, — произнесла официантка, поставив между ними поднос, — и одна тонная, хрустящая, вегетарианская.

Рей был уверен, что Сара заказала это назло ему.

— Столик на двоих?

— Пожалуйста, — ответил Патель.

— Вы курите?

Патель повернулся к Алисон, та мотнула головой: «Нет».

— Вы не будете возражать, если я подсажу вас к кому-нибудь?

— Нет. — Патель оглядел зал.

— Как долго нам придется ждать, чтобы получить отдельный столик? — остановила официанта Алисон.

Рей уже покончил со своей пиццой, не оставив ни ломтика, доел чесночный сэндвич и почти весь салат. Теперь он сидел и отщипывал кусочки безвкусной вегетарианской пиццы Сары. С того момента, как они поспорили о фильме, она едва произнесла пару слов, если не считать недовольства, когда Рей полил соусом их салат. Она заявила, что предпочитает соус «Тысяча островов». «В следующий раз делай это сама, — подумал Рей, не ответив ни слова, — что за идиотское название — „Тысяча островов“ — для салатного соуса».

— Послушай… — Он наклонился к ней.

— Да.

— Мой нож. Какого черта тебе понадобилось говорить о нем в полиции?

Алисон неожиданно умолкла в середине объяснения относительно преимуществ закладной с твердо установленным процентом.

— Вы ведь не слушаете?

— Нет, я слушаю. — Патель почувствовал, что начинает краснеть.

Алисон покачала головой.

— Вы просто уставились на меня.

— Извините.

— Все в порядке. — Она улыбнулась и протянула к нему руки. — А теперь, перестаньте играть ножом и вилкой.

— Я…

— Знаю, вы извиняетесь. Вы всегда так со всеми соглашаетесь или делаете это из-за меня?

— Простите меня. Я постараюсь быть более внимательным.

— Хорошо. — В глазах Алисон стояли смешинки. — Будьте, пожалуйста.

— Вы готовы сделать заказ? — обратился к ним официант.

— Хм, думаю, еще нет, не совсем, — произнес Патель.

— Да, — повернулась Алисон, — мы закажем сейчас.

Патель улыбнулся, потом расхохотался.

— Я презираю такие вещи, — заявил Рей.

— Какие?

— А вон там.

Сара повернула голову и проследила за его взглядом.

— Что там такое? Я не вижу…

— Эта девица сидит с пакистанцем. — Рей состроил гримасу отвращения. — Не могу смотреть без презрения на подобные вещи.

15

— Что с тобой?

— Ничего. А что? — Лоррейн отвернулась от окна, теребя фартук.

— Я захожу сюда третий раз, и ты все время стоишь и смотришь в окно.

— Прости. — Она направилась к машине для мойки посуды, чтобы загрузить в нее вилки, рюмки, тарелки, оставшиеся после вчерашней вечеринки. Она уже не могла представить, как ее мать всю жизнь обходилась без такой машины.

— За что ты извиняешься?

— Я задумалась.

— О чем?

— Даже не знаю. Просто, ни о чем. — Майкл поднял чайник, чтобы проверить, достаточно ли в нем воды, и включил его. — Так она обычно и говорила.

Лоррейн еле удержалась, чтобы не спросить «кто». Конечно же, она знала это.

— Однажды я пораньше приехал домой. Не помню точно почему. Может быть, доставлял товар кому-то поблизости. Диана стояла в гостиной. На ней были надеты обычные вещи: плащ, красный шарф — то, что она всегда носила. Она стояла у окна и держала в руках лопату, маленькую садовую лопату с синей ручкой. «Диана, — обратился я к ней, — что ты собираешься делать?» Она повернулась ко мне и растерянно улыбнулась, как будто я был последним человеком, которого она ожидала увидеть. Под плащом на ней ровным счетом ничего не было. «Что ты делаешь?» — переспросил я. «Ничего, — ответила она, — мне кажется, я ничего не делала. — А затем добавила: — Становится довольно холодно. Я не удивлюсь, если пойдет дождь».

Слушая мужа, Лоррейн не могла поднять глаза на его лицо. Она глядела на его руки, на то, как он медленно насыпал кофе в две кружки, и, когда засвистел чайник, налил кипяток, положил по одной ложке сахара и добавил молока.