Малинче - [14]

Собрав свои небогатые пожитки — все те вещи, которые она собиралась взять с собой на новое место, — Малиналли не спеша умылась, оделась и тщательно причесалась, уделив этому даже больше времени, чем обычно.

Прежде чем уйти из этого дома, она поблагодарила и благословила землю, которая ее питала, воду, которая утоляла ее жажду, воздух, которым она здесь дышала, и огонь, на котором готовила пищу. Еще она попросила богов, чтобы они не оставляли ее, всегда были рядом с нею, направляли ее действия и помыслы, дали ей света и разума — столько, чтобы понять, в чем ее предназначение и какова ее судьба в этом мире. Еще она попросила у богов силы воли для того, чтобы у нее хватило упорства суметь выполнить их волю и пожелания, исполнить то, что они предначертали ей в этом мире. Затем она попросила благословения и милости: «Пусть будет так, чтобы все, что я скажу или сделаю сейчас или в будущем, пошло на пользу мне, другим людям и не шло бы наперекор гармонии мира». Попросила она милости и у солнца — пусть оно даст силу ее голосу, чтобы все, к кому она обратится, услышали ее слова; попросила милости и у дождя: «О богиня воды, сделай так, чтобы взошло все то, что будет посеяно мною».

Малиналли присыпала землей остававшиеся в очаге угли, которые были теперь для нее знаком его собственного Старого Огня, и вышла на улицу, неся за плечами пятнадцать лет и ощущая присутствие бабушки в сердце и великого бога Кетцалькоатля — в желудке.

В тот день Кортес встал очень рано, еще затемно. Всю ночь он не мог заснуть. Стоило сну на миг одолеть бессонницу, как душа испанца погружалась в чудовищные кошмары. Так повторялось раз за разом. Самым страшным из видений, посетивших Кортеса в ту ночь, было подобие другого сна — виденного им несколько лет назад. В том сне его окружали незнакомые люди, которые оказывали ему почести, принимали его с величайшим почтением и уважением, обращались как с правителем, как с королем. Тогда, увидев этот сон впервые, юный Эрнан почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Он воспринял этот сон как доброе предзнаменование, еще более укрепившее его уверенность в том, что рано или поздно ему суждено стать выдающимся, известным и почитаемым человеком.

В эту ночь то давнее сновидение вернулось истинным кошмаром. Люди, оказывавшие ему во сне почести, на самом деле дурачились, притворялись и издевались над ним. Окружающие плели интриги и заговоры. Те, кого он считал друзьями и союзниками, один за другим улыбались ему в глаза и втыкали кинжалы в спину. Никогда раньше ни во сне, ни наяву ему не доводилось видеть клинки такой формы — с леденящими душу глазами на рукоятках. Они вонзались один за другим в него — уже мертвого… И даже после пробуждения чувство страха не исчезло. Оно заполняло собой все вокруг, обволакивало Кортеса плотным коконом и никак не рассеивалось, отчаянно цепляясь за темноту.

Темнота и мгла никогда не прельщали Кортеса. Они словно душили его, терзали его разум, подавляли чувства, наполняли беспокойством душу. Во время долгих плаваний через моря и океаны он всегда обращал взгляд на небо, стремясь как можно скорее отыскать глазами Полярную звезду — ту звезду, что покровительствовала морякам, не давая им сбиться с курса в открытом море. Если же небо бывало затянуто облаками и звезды не могли пробиться сквозь это ватное покрывало, душа Кортеса наполнялась тревогой. Ему казалось, что корабль идет вслепую, и такое плавание, пусть даже по спокойному морю, представлялось ему вдвойне опасным.

Незнание языка туземцев, невозможность вести с ними переговоры — все это тревожило Кортеса ничуть не меньше, чем плавание под парусом в тумане между островами и рифами. Для него язык майя был настолько же непостижим и неведом, как, например, обратная сторона Луны. Прислушиваясь к голосам индейцев и не понимая в их речах ни единого слова, он чувствовал себя уязвимым и потерянным. Далеко не во всем он мог доверять и своему переводчику. Он не знал, насколько верно брат Иероним де Агилар передает смысл сказанных им слов и в какой мере вольно или невольно меняет их значение. Уличить переводчика во лжи было некому.

Кортес воспринял появление святого отца в его отряде как подарок небес. Корабль, на котором Иероним де Агилар прибыл к берегам Америки за несколько лет до Кортеса, потерпел крушение, и святой отец оказался пленником индейцев майя. Прожив в одном из племен на положении раба долгое время, он освоил их язык и знал многие их традиции и обычаи, казавшиеся европейцам странными и подозрительными. Узнав о том, что в рабстве у индейцев находится такой человек, Кортес тотчас же предпринял операцию по его освобождению, руководство которой взял лично в свои руки.

Он был счастлив, когда святой отец оказался в его лагере. Сам Агилар обрадовался свободе ничуть не меньше. Он сразу же помог Кортесу, рассказав много полезного и интересного об индейцах майя, а главное, об империи, называвшейся Мексикой и раскинувшейся на просторах в глубине континента, империи обширной и могущественной. Так что Агилар оказался очень полезным человеком для Кортеса. Однако при этом он не проявил никакой склонности к ведению политических переговоров и никакого желания убедить в чем-либо своих собеседников. Будь он более искусен в умении вести беседу, многих боев и стычек с индейцами удалось бы избежать. Зачастую обнажать клинки и доводить дело до смертоубийства не было необходимости.