«Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества в Германии 1945–1949 - [5]
Как только военные комендатуры перешли в ведение СВАГ, Главноначальствующий приказал пересмотреть состав комендантов, их заместителей и всех офицеров комендантской службы. Тех, кто не подходил по своим деловым и моральным качествам для работы в военной администрации, Г. К. Жуков потребовал заменить на лучших офицеров из войск46. Выделенный курсивом текст маршал собственноручно вписал в уже готовый приказ, усилив всеобъемлющий характер распоряжения. Сделать подобное за отведенную Жуковым неделю было совершенно невозможно. Неудивительно, что работа по пересмотру кадров затянулась надолго.
В целом проверка показала: в военные комендатуры попало слишком много неподходящих людей. Помимо обычных претензий по поводу расхлябанности, самовольных отлучек, пьянства, громко заявила о себе более существенная проблема – недостаток общей культуры. Комиссии отмечали, что многие офицеры из-за плохой «политической подготовленности» не понимали задач, поставленных перед военными комендатурами, и с работой не справлялись47. Действительно, вряд ли человек с начальным образованием (а к таким, к примеру, относился каждый четвертый офицер в военных комендатурах Дрезденского округа48, а однажды нам встретился даже своеобразный кадровый парадокс – подполковник с двумя классами образования) мог успешно разобраться в сложных переплетениях немецкой экономической жизни, политической палитре или социальных запросах населения подведомственной территории. Можно понять коменданта района Майнинген подполковника Аболмасова, отбивавшегося от упреков начальства: «Я не специалист по управлению оккупированной зоной. Я хочу вашей и ваших подчиненных помощи, научите меня работать в этих условиях и в этой стране. Однако нас только бьют, но не один представитель не помог советом, как лучше сделать и что для этого нужно, и, кроме того, штат не имеет специального образования, им никто не показал, как и что делать»49.
Ситуацию в комендатурах горячо обсуждали на августовском (1945) сборе руководящего состава СВАГ: «В отношении офицерского состава дела очень плохи… Если посмотреть на наших офицеров, то в основном это офицеры пехотинцы, строевые и с этой работой не знакомы. Они абсолютно не знают, с чего начать, к чему приступить. Тот или другой вопрос решить сами не могут» (генерал-майор А. И. Карпелюк, начальник Отдела комендантской службы федеральной земли Тюрингия)50. Ему вторили другие выступавшие. Начальник Отдела комендантской службы провинции Бранденбург генерал-майор Федотов был чрезвычайно недоволен пополнением, которое получали комендатуры его провинции: «Согласно приказу Маршала Советского Союза тов. Жукова, эти люди должны быть самыми лучшими. Присылаются же не лучшие, а наоборот. Нам приходилось по два-три раза отправлять этих людей обратно. Здесь требуется большой нажим со стороны командования. Нам присылают таких, которые не подходят»51.
14 октября 1945 года начальник УСВА провинции Бранденбург В. М. Шаров направил начальству докладную записку о кадровых проблемах в комендатурах провинции. По поручению Шарова его заместитель полковник Я. В. Гольденштейн изучил всех комендантских работников. Результат: каждый десятый «по деловым и моральным качествам» не соответствовал «требованиям, предъявленным офицеру, работающему в комендатуре». Это был бы, строго говоря, не такой уж плохой результат: к оставшимся девяти претензий по службе и поведению не было. Вот только в условиях оккупации даже единичные ошибки некомпетентности умножались слухами и пересудами в немецкой среде. Большинство «неподходящих» не могли выполнять поручения из-за «малограмотности и неспособности к этой работе», а некоторые (пусть и немногие) были замечены в «систематическом пьянстве и бытовом разложении». В число «не соответствовавших должности» Шаров, измученный кадровым дефицитом, решил не включать тех, кто пока не справлялся с работой, но старался52.
А где было взять других? Отдел кадров Штаба СВАГ и так работал в авральном режиме. Кадровикам приходилось оформлять по сто человек в день, и, как выяснилось, у многих сотрудников не было даже личных дел, они затерялись на старом месте службы. Основные устои кадровой политики: тщательный учет, сбор полного досье, проверка личного дела, система запросов – все это в послевоенных условиях и форс-мажорных обстоятельствах не работало. Проверки были сведены к минимуму. Проблема неуязвимой благонадежности была отложена на потом, а последствия спешки сказывались на протяжении практически всего существования СВАГ.
И через три года, например, в берлинских военных комендатурах некоторые сотрудники продолжали работать не по специальности. Химики и инженеры-строители трудились инспекторами по торговле, гидротехники – занимались пищевой промышленностью, профессиональные военные, танкисты, окончившие военные академии, числились агрономами. Удивительное занятие нашлось для инженера Сурина из берлинской комендатуры Вайсензее. Ему приказали стать зоотехником. Весь производственный годовой план этого «зоотехника» заключался в заготовке тысячи яиц. При проверке Сурин заявил комиссии, что «готов за свои средства купить 2000 яиц, лишь бы его уволили от исполнения этих обязанностей и использовали по назначению как инженера, или отправили в Советский Союз»
