Маленький оборвыш - [12]

Шрифт
Интервал

Пройдя несколько саженей в том ужасном проходе, который, как звериная нора, шел вглубь, я почувствовал такой страх, что принужден был остановиться.

– Вы здесь живете, Моулди? – спросил я.

– Здесь внизу, – отвечал он, – надобно еще немножко спуститься. Идем, чего ты боишься?

– Да здесь так темно, Моулди.

– Ты, верно, привык спать на пуховиках, а мы не так избалованы. Идем, не то пусти мою руку, не задерживай меня!

Я изо всех сил уцепился за его руку. Я не знал, что делать. Он, должно быть, почувствовал, как дрожала моя рука.

– Полно, чего тут бояться, малютка! – сказал он почти ласково. – Пойдем скорей, там мы найдем фургон или телегу и охапку соломы – будет на чем прилечь.

Я пошел с ним дальше в темный сырой проход.

Проход этот так круто спускался вниз, и был такой скользкий, что, будь я в башмаках, я, наверное, раз десять упал бы. Я старался ободрить себя, думая о том, как недурно будет в конце этого прохода найти телегу с соломой, о которой говорил Моулди, и улечься на ней. Какой добрый мальчик Моулди, что так гостеприимно предлагает мне разделить с ним постель! Мы спускались все ниже и ниже, а ветер, дувший нам в лицо, становился все холоднее.

Наконец мы догнали Рипстона. Он заворчал на нас, что мы так замешкались, и предсказывал, что теперь не найдется ни одной пустой телеги.

– Куда мы пойдем? – спросил я несмело. – Куда ведет эта дорога?

– В реку, если идти все прямо, – смеясь отвечал Рипстон.

– Чего ты его пугаешь? – добродушно вмешался Моулди. – Да, Смитфилд, дорога ведет в реку, если идти по ней все прямо, но мы не пойдем прямо, мы свернем в сторону.

Я не помнил себя от страха и шел вперед потому, что если бы я вздумал воротиться, то не нашел бы дороги. Кругом было попрежнему темно. Моулди вел меня за руку, а Рипстон шел сзади, напевая какую-то веселую песенку. Мы свернули в сторону и спустились вниз по лестнице. Дойдя до самой нижней ступени, Моулди сказал:

– Ну, вот мы и пришли! Рип, возьми его за другую руку, а то он наткнется на что-нибудь и разобьет себе голову!

– Поднимай ноги, Смитфилд, – посоветовал мне Рипстон. – Да коли наступишь на что-нибудь теплое, мягкое, не думай, что это муфта, не трогай, не то, пожалуй, укусит!

– Кто укусит? – боязливо спросил я, раскаиваясь, что не остался ночевать в свином ряду.

– Кто? Крыса! – отвечал Рипстон, видимо, наслаждаясь моим страхом. – Тут бегают громадные крысы, с добрую кошку величиной.

– Полно болтать пустяки! Иди вперед! – остановил товарища Моулди.

Куда мы попали? Темно и страшно! От кирпичных стен валит густой пар, это видно при мерцающем свете сальных огарков, рассеянных там и сям. Один из таких огарков прилажен к стене на старом ноже со штопором, шагах в двадцати от лестницы, по которой мы спустились. Свет его падает на грязного оборванного старика, который чинит сапог. Старик сидит на крышке рыбной корзины. Рабочими инструментами ему служат старая столовая вилка и кусок бечевки. Провертев вилкой дыру в сапоге, старик заостряет губами конец бечевки и держит развалившийся сапог поближе к огарку, чтобы лучше разглядеть, куда попасть бечевкой. На носу у него очки или, лучше сказать, медная оправа с одним стеклышком.

Руки у него дрожат так, что, даже высмотрев дырку, он не сразу может попасть в нее бечевкой. Огарок, освещающий старика, бросает свет также на передок повозки, в которой сидят несколько мальчиков и кидают комки грязи в свечу старого сапожника. Комок грязи попал старику в лоб.

– Ха, ха, ха! Смотри, Смитфилд! – засмеялся Моулди. – Славная штука! Поделом старику.

– Отчего поделом? Что он им сделал? – спросил я.

– О, он такой скупердяй! – отвечал Моулди. – У него, говорят, зарыто под этими камнями много денег, много золота и драгоценных камней. Эх! Хорошо бы нам найти их!

В эту минуту метко пущенный комок грязи вышиб сапог из рук старика, только что ему удалось продеть бечевку сквозь дырочку.

Теперь он ползал на четвереньках, отыскивая на полу сапог. С повозки, в которой сидели мальчишки, раздался дружный хохот.

– Деточки! Дайте мне, пожалуйста, кончить работу! – просил старик. – Мне осталось сделать стежков шесть – семь, и я отдам вам свою свечку. Можете тогда играть в карты или во что хотите.

– А ты нам спой, дядя, песню! – раздался голос из повозки. – Тогда мы не будем тебя трогать!

Старик запел дрожащим голосом, стараясь воспользоваться перемирием, чтобы кончить работу. Когда он пропел первый куплет и дошел до припева, мальчики хором подтянули ему. В эту самую минуту ловко пущенный комок грязи совершенно залепил одинокое стеклышко на очках старика. Другой комок погасил свечку и свалил ее на пол.

В телеге поднялся смех еще громче прежнего.

– Идем, – сказал Моулди, – нечего нам тут стоять. Наш фургон там, в заднем конце.

Крепко держась за Моулди, я последовал за своими товарищами.

Оба они, видимо, совершенно привыкли к этому месту. Они ловко пробирались вперед, между тем как я беспрестанно натыкался на оглобли повозок, которые трудно было различить в темноте, Одна только свеча бедного старика могла сколько-нибудь освещать пространство. Все остальные огарки были окружены толпами мальчишек и взрослых, которые, присев на сыром полу и на клочках соломы, играли в карты, курили трубки и ругались самыми гадкими словами.


Рекомендуем почитать
Чёрный пёс в медном ошейнике

Рассказ Николая Черкашина о приключениях собаки по кличке Шланг.


Город, в котором не было снега. Сказка-новелла

Сказка-новелла рассказывает о городе ХайХилл, в котором однажды перестал идти снег. Казалось бы, мелочь! Но это событие повлекло за собой цепь связанных с собой удивительных событий! Откройте тайну Города, в котором не было снега!


Новогоднее приключение

Новогодняя сказка про мальчика Витю, который необычно встречал Новый год.


Солнечная сторона

Сборник сказок. Перед каждой из сказок короткие истории из жизни современной девочки Полины, умницы и фантазёрки, соединённые общей сюжетной линией, с расчётом на то, что родители с детьми могут читать по одной истории и сказке в день, подобравшись за месяц к счастливой развязке в конце книги.


Фиасоль во всей красе

Фиасоль – семилетняя девочка, которая предпочитает сама выбирать свою дорогу в жизни. Например, она может пожелать носить одежду ТОЛЬКО розового цвета и даже… похитить конфеты из закусочной. Но если что-то получилось плохо, то уж этого она точно никогда не повторит. Книга «Фиасоль во всей красе» впервые вышла в Исландии в 2004 году. Это весёлые истории о девочке-фантазёрке, которая завоевала ума и сердца исландских читателей. Писательница Кристин Хельга Гуннарсдоухтир и художник Халлдоур Балдурссон создали серию книг с забавными рисунками и сделали Фиасоль любимой героиней.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.


Острова и капитаны. Книга 1 и 2

События романа уводят читателя в историю кругосветного плавания Крузенштерна и Лисянского, в дни боев за Севастополь и возвращают в наше время. Фабула построена на приключениях мальчишек разных эпох — главных героев романа, олицетворяющих идею связи поколений. В этом томе — первые две книги романа. Художник Е. И. Стерлигова.


Тарантул

Третья книга трилогии «Тарантул».Осенью 1943 года началось общее наступление Красной Армии на всем протяжении советско-германского фронта. Фашисты терпели поражение за поражением и чувствовали, что Ленинград окреп и готовится к решающему сражению. Информация о скором приезде в осажденный город опасного шпиона Тарантула потребовала от советской контрразведки разработки серьезной и рискованной операции, участниками которой стали ребята, знакомые читателям по первым двум повестям трилогии – «Зеленые цепочки» и «Тайная схватка».Для среднего школьного возраста.


Исторические повести

Книгу составили известные исторические повести о преобразовательной деятельности царя Петра Первого и о жизни великого русского полководца А. В. Суворова.


Зимний дуб

Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.


А зори здесь тихие… Повесть

Лирическая повесть о героизме советских девушек на фронте время Великой Отечественной воины. Художник Пинкисевич Петр Наумович.