Маленький лорд Фаунтлерой - [11]

Он слегка опасался, как бы она не принялась плакать и не устроила бы сцену, к чему, как он знал, прибегли бы многие женщины на ее месте. Женские слезы его раздражали и сердили.

Но она не заплакала. Она отошла к окну и с минуту постояла отвернувшись; он видел, что она старается взять себя в руки.

— Капитан Эррол очень любил Доринкорт, — сказала она наконец. — Он любил Англию и все английское. Он всегда горевал, что его разлучили с домом. Он гордился своим домом и своим именем. Он хотел бы… я знаю, что он хотел бы, чтобы его сын увидел его родные места и получил воспитание, приличествующее его будущему положению.

И она вернулась к столу и остановилась, кротко глядя на мистера Хэвишема.

— Мой муж желал бы этого, — произнесла она. — Так будет лучше для мальчика. Я знаю… я уверена, что граф не столь жесток и не будет пытаться заставить его меня разлюбить. И я знаю… что даже если бы он попытался это сделать… это ему не удастся… Мой мальчик слишком похож на отца. Характер у него преданный и добрый, а сердце верное. Он меня не разлюбит, даже если мы не будем видеться; но так как мы видеться будем, я не должна особенно страдать.

«Она совсем не думает о себе, — подумал адвокат. — Для себя она никаких условий не оговаривает».

— Сударыня, — проговорил он вслух, — я склоняюсь перед вашей заботой о сыне. Когда он вырастет, он будет вам благодарен. Заверяю вас, что лорд Фаунтлерой будет окружен самым заботливым уходом и что для его счастья будет сделано все возможное. Граф Доринкорт позаботится о его удобствах и благосостоянии, как это сделали бы вы сами.

— Надеюсь, — заметила она дрожащим голосом, — что он полюбит Седди. Сердце у мальчика очень доброе — его всегда любили.

Мистер Хэвишем снова откашлялся. Он не мог себе представить, чтобы вспыльчивый старый граф, страдающий подагрой, кого-то полюбил; впрочем, адвокат знал, что граф постарается, как ни был он раздражителен, проявить доброту к ребенку, который станет его наследником, — ведь это было в его интересах.

— Я уверен, что лорду Фаунтлерою будет хорошо в замке, — отвечал адвокат. — Поэтому граф и пожелал поместить вас поближе к нему, чтобы вы могли часто видеться с ним.

Он не стал повторять слов графа, в которых не было ни доброты, ни благовоспитанности. Мистер Хэвишем решил передать слова своего патрона в более мягкой и учтивой форме.

Он вздрогнул, когда в ответ на просьбу миссис Эррол найти мальчика Мэри сообщила, где он находится.

— Найти-то его нетрудно, сударыня, — сказала Мэри. — Он скорей всего в лавке у мистера Хоббса — сидит на табуретке у прилавка и беседует с ним о политике или играет между ящиками со свечками, мылом и картошкой. И до того милый, до того разумный, загляденье и только!

— Мистер Хоббс знает его с самого рождения, — объяснила миссис Эррол адвокату. — Он очень добр к мальчику, и они большие друзья.

Вспомнив, что он проезжал лавку и видел бочки с картофелем, яблоками и прочими товарами, мистер Хэвишем почувствовал, что в нем снова шевельнулось сомнение. Все это было весьма странно — в Англии сыновья джентльменов не водят дружбы с бакалейщиками. Жаль, если у мальчика плохие манеры и склонность к дурному обществу. Одним из самых тяжелых разочарований для старого графа было то, что два его старших сына любили дурное общество. Неужели, подумал адвокат, этот мальчик пошел в них, а не в отца?

Мистер Хэвишем с тревогой размышлял об этом, продолжая беседовать с миссис Эррол и поджидая мальчика. Когда дверь наконец отворилась, он не сразу заставил себя взглянуть на Седрика. Тем, кому доводилось иметь с адвокатом дело, верно, удивились бы, узнай они, какие странные чувства охватили мистера Хэвишема, когда он взглянул на мальчика, подбежавшего к матери. Он почувствовал неожиданное и радостное волнение, увидав прелестного мальчика, который к тому же был очень хорош собой. Красота его поражала. Гибкий, крепкий, стройный, с открытым лицом, он удивительно походил на своего отца; волосы у него были золотистые, как у капитана, а глаза карие, как у матери, только в них не было ни робости, ни печали. Взгляд был прямой и отважный; казалось, он никогда не испытывал ни страха, ни сомнений. «Такого красивого и благородного мальчика мне не доводилось видеть», — подумал мистер Хэвишем. Вслух же он просто сказал:

— Так вот он, маленький лорд Фаунтлерой.

Чем больше он присматривался к маленькому лорду Фаунтлерою, тем более тот его удивлял. Мистера Хэвишема дети не очень-то занимали, хоть он и часто видел их в Англии — здоровых, красивых, розовощеких девочек и мальчиков, которых держали в строгости учителя и гувернантки; порой они робели, а порой расходились, но сдержанный и церемонный адвокат никогда ими особенно не интересовался. Возможно, его личное участие в судьбе маленького лорда Фаунтлероя заставило его приглядеться к Седди внимательнее, чем к другим детям; как бы то ни было, но он с удивлением обнаружил, что пристально следит за мальчиком.

Седрик не знал, что к нему присматриваются, и вел себя как обычно. Он, как всегда дружелюбно, пожал руку мистера Хэвишема, когда их представили друг другу, и отвечал на все его вопросы с той же готовностью, с какой беседовал с мистером Хоббсом. Он не проявлял ни застенчивости, ни дерзости; беседуя с миссис Эррол, адвокат заметил, что мальчик с интересом, совсем как взрослый, прислушивается к их разговору.