Маленький Бобеш - [4]
— Ох ты, милушка наша! — приговаривала бабушка вслед Пеструхе, переступавшей порог хлева.
— Правда, хороша корова?
Но Боженка смотрела с таким видом, словно в Пеструхе ничего хорошего не было. Бобеш даже обиделся.
— Это чья же перепелка? — с улыбкой спросила мать, глядя на Боженку.
— Это, мама, Боженка Либрова.
— Либрова? А кто ее сюда привел?.. Твоя мама знает, что ты у нас?
— Нет.
— Она, мам, играла у ручья. Я ее к нам привел, чтобы дедушка куклу починил. — И Бобеш рассказал, что у них стряслось с куклой. Потом он потянул мать за юбку и заныл: — Мама, поесть бы! Кабы ты знала, как есть хочется, сил нет!
— Погоди, Бобеш, напою Пеструху, тогда и тебе дам поесть. (Тут как раз Пеструха замычала в хлеву.) Вон, слышишь, зовет, не задерживай меня.
— Мама, а ты кого больше любишь — меня или Пеструху?
— И что это тебе вздумалось? Известно, тебя.
— Пеструху все-таки прежде меня кормишь. А я, значит, жди!
— Ишь, мудрец какой! Чего только не выдумает! Видишь, ведь у меня руки грязные. Пеструхе я и так могу корму задать — все равно в хлеву опять вымажусь. Ты же у меня разумный малый, можешь подождать, пока я с Пеструхой управлюсь. Или нет?
— Коли так, я подожду, мама.
Возвратившись из хлева, мать дала Бобешу и Боженке по кружке молока. Бобеш пил из своей кружки. На ней был нарисован крохотный синий цветок, и Бобеш называл кружку цветастой.
Подавая Боженке молоко, мать сказала:
— Еще не знаю, захочет ли Боженка нашего угощения… Дома у вас, поди, кофе пьют?
— А как же!
— Что — как же? — спросил Бобеш.
— Ну, значит, кофе пьем.
— Знаю, что кофе, а почему ты тогда говоришь «как же»?
— Так приличные дети отвечают, Бобеш. Они небось не говорят «ага».
Когда молоко было выпито, Боженка заявила, что ей пора домой. Бобеш спросил у матери, можно ли ему немножко проводить Боженку. Она позволила.
Бобеша разбирало любопытство, каково там, дома у Боженки. Особенно не терпелось ему поглядеть игрушки, которых, по словам Боженки, у нее было много.
Шли они по площади, мимо пруда. Там как раз купали лошадей.
— Ба, да ведь это наш кучер Франта! — воскликнула Боженка. — Франта! Франта!
Бобеш и Боженка побежали поближе к пруду. Лошади брели в воде по самое брюхо. На одной, спиной к детям, сидел верхом Франта. Штаны у него были подвернуты выше колен. За шумом падающей воды Франта не расслышал окликов Боженки.
Бобеш залюбовался лошадьми и не мог оторваться. Лошади — ведь это такая красота! Ах, до чего же они ему нравились! Ну не знаю, что бы дал, только бы посидеть верхом, вот как Франта! Бобеш тут же надумал попросить отца, чтобы тот купил лошадей. Бедняга и не предполагал, что это, пожалуй, подороже их хибарки стоит, Бобеш вспомнил песенку, которую, бывало, так хорошо пела мать, когда баюкала его:
Бобешу живо представилось, будто он, точно сказочный рыцарь, едет верхом, рядом с ним — оловянный солдатик. И вот скачут они через высокие горы, дремучие леса, далеко-далеко, в заколдованное царство…
Когда кучер Франта повернул коней и подвел их вброд к плотине, он заметил Боженку и Бобеша.
— Покатай нас, Франта!
Франта и в самом деле посадил их к себе на коня. Бобеш чуть не плакал от радости: он ни разу в жизни не ездил верхом на коне. И ведь только сейчас об этом мечтал!
— На Гнедую могу вас посадить, — сказал Франта, — Гнедая — смирная, а вот Серко — тот бедовый, так и норовит лягнуть.
Но что за дело Бобешу до Серко, раз уж он сидит на лошади! Теперь он желал только одного: чтобы его видели отец, мать, бабушка и дедушка. То-то удивились бы! Да и Мися, и Пеструха, и кролики — все бы просто диву дались.
— Ну как, Фердинанд, не страшно? — спросил Франта.
— Нет, не страшно, очень даже хорошо! — ответил Бобеш. Ему, однако, непонятно было, почему Франта назвал его Фердинандом.
Игравшие на плотине ребятишки прекратили игру и смотрели на ездоков.
«Ага, завидуете, братцы!» — подумал Бобеш.
Вдруг он увидел крестного.
— Крестный! Крестный! — громко закричал Бобеш.
Франта даже вздрогнул от неожиданности.
Крестный обернулся, смотрит во все глаза: куда же мог деться Бобеш? Голос его слышал, а самого его нигде не видно. А Бобеш смеялся, что крестный ищет его совсем не там.
— Тут я, крестный! На коне!
— Мать честная, курица лесная! — воскликнул крестный. — Откуда ты взялся, постреленок?
Когда они поравнялись с крестным, тот обратился к Франте:
— Смотри, Франта, как бы беды не вышло!
— Не бойтесь, дяденька, Гнедая — добрячка. На ней хоть дрова коли, хоть пляши — она и не шелохнется. А вот Серко — тот да, на него я бы не посадил.
— Ну-ну, и то забава для нашего плута!
Крестный похлопал Гнедую по крупу, потом полез в карман и выудил блестящую белую монетку в пять крейцаров.
— На, Бобеш, получай на гостинцы, раз уж ты такой лихой кирасир!
— Спасибо, крестный! — поспешно проговорил Бобеш, не помня себя от счастья.
Вот так бы ехать и ехать, на край света… Но все, даже самое хорошее, имеет свой конец. И потому, когда подъехали к усадьбе, Бобешу пришлось слезть с коня.
Глава 2
МЕСЯЦ
Боженка привела Бобеша на кухню. Он заробел и остался стоять у двери. За столом сидели какие-то люди; никого из них Бобеш не знал. Боженкина мать, хлопотавшая у плиты, обернулась и сказала:
