Маленький Бизон - [28]

Мы не знали, кого мы там встретим, — может быть, даже враждебных нам кроу из группы Окоток, с которыми нам недавно пришлось сражаться. Поэтому мы приближались очень осторожно и разбили свой лагерь в трех километрах ниже поселка, в овраге, на самом берегу Миссури. Слово «Миссури» на языке сиу означает «илистая вода»; эта могучая река действительно была мутно-желтого цвета. Но что больше всего нас восхищало, это обилие воды и красивые обрывистые берега, меж которых быстрое течение создавало великолепные излучины и бурные водовороты.

Я видел Миссури впервые. Мы уже не раз подходили к реке, но я был еще слишком мал, чтобы запомнить что-нибудь. Признаюсь, огромная река вызывала во мне изумление и некоторую опаску. В тот же вечер наши старшие ребята устроили в реке веселую игру — веселую, но без шума. Я не выдержал и тоже полез в воду. Все мы умели плавать и нырять не хуже выдр, научившись этому еще с малолетства. Более смелые переплывали даже через водовороты, казавшиеся с берега очень опасными. Вода была нашей стихией, и смелое плаванье считалось обязательным в воспитании индейской молодежи.

В эту ночь в нашем лагере кипела жизнь. Многие воины уходили в разведку, чтобы вызнать, какие индейцы расположились станом у форта Бентон. Подкрадываясь вечером к поселку, наши разведчики видели вокруг него много индейских вигвамов. К рассвету вожди уже располагали сведениями, что возле форта собрались представители почти всех племен, живущих в прериях на Миссури. Среди них были и кроу. Не было только враждебной нам группы Окоток. Удостоверившись в этом, мы перенесли лагерь поближе к поселку и поставили вигвамы в километре от укреплений, снова над самой рекой. Мы были здесь в безопасности и в случае каких-либо недружелюбных действий всегда могли своевременно уйти в прерии.

Среди индейцев, расположившихся у форта, находилась и группа сиу, с которыми этой весной мы установили союз и дружбу. От них вождь Шествующая Душа узнал много важного. Подтвердились все наши предположения: Рукстон и кроу пригнали сюда каких-то чужих лошадей, после чего кроу уехали на запад, а Рукстон и его люди задержались в форте Бентон и уже позже уехали на восток. Что сталось с нашими лошадьми, никто не знал. Побывали здесь и четыре воина из племени черноногих: по описаниям мы поняли, что это были Орлиное Перо и его товарищи; однако через два дня они исчезли самым таинственным образом.

— Они выехали в прерии? — спросил Шествующая Душа.

— Не знаем. Ходили слухи, что их задержали в форте.

— Как это «задержали»?

— Кажется, солдаты арестовали их…

Это было очень неприятное известие. Все воины нашего лагеря долго совещались и раздумывали над тем, идти ли открыто к коменданту форта и заявить свои требования или просить сиу посредничать в нашем деле. Второй выход был более благоразумным, и многие склонялись к нему. Вождь сиу охотно согласился на посредничество и направился к коменданту. Он скоро вернулся, комендант отклонил посредничество сиу и настаивал на том, чтобы черноногие явились сами. Наш вождь Шествующая Душа велел передать коменданту, что черноногие готовы явиться к нему, но требуют заверения, что с ними ничего не случится и они свободно вернутся в свой лагерь. Комендант хотя и рассердился, но дал такое заверение. Он предупредил только, что, если кто-нибудь из наших будет с оружием, он задержит всех. Тут мог таиться какой-то подвох со стороны коменданта, но в конце концов нам пришлось согласиться.

В делегацию вошли шесть человек: вождь Шествующая Душа, шаман Кинасы, мой отец, дядя Раскатистый Гром, знавший английский язык, и еще двое старых воинов. Все одели праздничные наряды, взаимно проверили друг друга, нет ли у кого оружия, и отправились в форт. У входа в казармы солдаты хотели их обыскать. Наши не согласились на это, требуя, чтобы им верили на слово. Дело дошло до коменданта, который наконец велел впустить посланцев без обыска.

Войдя в большой дом, наши увидели коменданта, сидевшего за столом и угрюмо глядевшего на входящих Темная борода, густо покрывающая нижнюю часть лица, и сердито выпученные глаза придавали ему отталкивающий, враждебный вид. Это был пресловутый майор Уильям Уистлер, гроза индейцев, человек, известный своей беспощадностью и прозванный Железным Кулаком. Он и теперь сидел, сжав кулаки и положив их на стол, словно готовился ударить кого-то. Рядом с ним поместились трое молодых офицеров, один из них готовился записывать все, что будет сказано. У стены стояли двое солдат с примкнутыми к винтовкам штыками. Кроме шести белых, в комнате находился метис, исполнявший обязанности переводчика.

Сегодня, после стольких лет, я понимаю, что это была встреча двух эпох и двух миров.

Пронизывая входивших пристальным взглядом, комендант сидел неподвижный и молчаливый, как статуя. Из его свиты тоже никто не шевельнулся. Свободных стульев в комнате не было. Нашим пришлось сесть в углу на корточки, по старинному индейскому обычаю.

После нескольких минут молчания комендант неожиданно крикнул:

— Кто вы?

Метис перевел вопрос. Шествующая Душа спокойно ответил, не обращая внимания на грубый окрик: