Маленькие труженики леса - [51]

Жара. Наступили жаркие дни. С самого утра солнце начинало припекать. Становилось душно. В лесу пахло хвоей, травами. Радуясь теплу, крутилось бесчисленное множество разных насекомых, жужжали слепни. Воздух был неподвижен, над лесом повисла синяя дымка горячих испарений.

В такие дни в муравейниках, освещенных солнцем, устраивается обеденный перерыв, муравьи не показываются на поверхности.

Заметно ослабевает активность муравьев и в других муравейниках.

Завидя большую сосну, возвышавшуюся среди молодого леска, я спешу к ней, отмахиваясь от назойливых слепней. Вблизи нее расположились три больших муравейника. Между ними протоптаны тропинки. С этими муравейниками у меня недавно завязалось знакомство, и я заглядываю к ним по дороге на лесной кордон. Один муравейник почему-то опустел. На нем совсем нет муравьев. Невиданное опустение муравейника кажется невероятным. Три дня тому назад здесь все шло, как обычно. Я не нахожу следов какого-либо происшествия, и тем не менее за три дня исчезло не менее пятисот тысяч жителей. Но куда, почему?

В недоумении я раскапываю конус, смотрю на чудесно устроенные ходы и залы, множество смолы, свежую хвою. Может быть, в муравейнике завелся грибок или его заняли неожиданные грабители, другие муравьи? Или протекла под дождиком крыша, и в нем завелась сырость? Ничего этого нет. Не могу разгадать причины бегства.

Я разбрасываю почти весь конус, обнажаются земляные ходы. Здесь царство зимнего сна. Раскапывать землю мне нечем да и не к чему. И в тот момент, когда я начинаю кое-как заваливать конус, в одном из отверстий показывается муравей и, заняв боевую позу, как бы спрашивает:

— Вы что тут хозяйничаете?

За ним появляется другой, третий и вскоре из подземных ходов вываливается целая ватага муравьев. Все они страшно возбуждены, готовы вцепиться в меня челюстями и полить кислотой. Тогда я ковыряю землю и вижу, что все ходы в ней забиты муравьями. Сюда муравьи спрятались от жары. Никто не собирался покидать такое замечательное жилище, и жаль, что я разрушил его, пытаясь дознаться в чем дело.

Обеденный перерыв. На правом берегу Оби, напротив села Шегарки, в старом кедраче когда-то располагался большой муравьиный городок. Но потом на его месте обосновался поселок и разделил городок на две части, малую — вверх и большую — вниз по течению.

Время шло, поселок рос и оттеснял муравьиный городок. Старели кедрачи. Как-то могучие деревья спилили, лес сильно поредел, и многие муравейники оказались на полном свету.

Муравьям свет не помеха. Под солнечными лучами быстрее развиваются яички, личинки и куколки. Но что делать, когда в летние дни, в самое жаркое время солнце нещадно накаляет крышу муравейника? Как-то надо приспосабливаться к новым условиям жизни. А пока приходится муравьям устраивать большой обеденный перерыв, и чем сильнее греет солнце, тем он дольше.

В это же самое время муравейники в тени благоденствуют. Им не нужен обеденный перерыв. Зато с каким рвением муравьи солнечного муравейника стремятся наверстать упущенное, как только спадает жара!

Сигналы. В обществе муравьев существует свой особенный язык. У рыжего лесного муравья он очень сложен. Сигналы часто передаются мелкими незаметными и, кроме того, почти молниеносными движениями. Вот почему изучение сигнализации муравьев — тяжелая задача. Не будет преувеличением сказать, что для того, чтобы проникнуть в тайны муравьиного языка, пожалуй, недостаточно жизни одного ученого. Меня всегда интересовал муравьиный разговор, и не трудность его разгадки была страшна, я просто не имел для этого достаточного досуга. Тем не менее, попутно с другими делами, я изучал и сигналы. Их удавалось только видеть, а не разгадывать. И тем не менее день, когда удавалось найти сигнал, я считал самым удачным[6].

На вершину муравейника поставлена поилка со сладкой водой. Сбежалось множество любителей сладкого. Муравьи жадно пьют, и брюшки сладкоежек раздуваются так, что становятся прозрачными. Два муравья не выдержали, потеряли сознание, упали в воду. Я спасаю неудачников и кладу в сторону на белую бумажку. Тут их оближут и приведут в чувство. Вот один такой утопленник зашевелил члениками лапок, челюстными щупиками, потом потянулся и вскочил на ноги. Вся хворь исчезла. Муравей отвесил несколько тумаков окружающим и потом неожиданно закружился на одном месте. Сперва в одну сторону, потом в другую. Отдохнул немного, обменялся жестами усиков со сбежавшимися на это странное представление муравьями и снова завертелся. Движения муравья очень напоминали так называемый круговой танец пчелы-работницы, сигналящей своим товаркам о том, что найден богатый источник, добычи. Танцующий муравей вскоре сполз с бумажки и, сопровождаемый несколькими любопытными, замешался в толпе снующих муравьев.

Прежде я никогда не видел такого сигнала и поэтому, желая разглядеть его внимательней, стал вытаскивать других муравьев, потонувших в сиропе. Но никто из них не хотел совершать круговой танец. Тонущих было много, и я терпеливо продолжал эксперименты. Вскоре один из лечившихся стал неожиданно ползти вспять и закончил таким же круговым танцем, как и его предшественник. Покрутился, потом вскочил на ноги и помчался, как и все, по какому-то делу.