Маленькие труженики гор - [14]

Потом все стало ясным. В побоище принимали участие только хозяева-солдаты, тогда как невольные пришельцы страдали все: и самки, и самцы, и рабочие, и солдаты. С особенным рвением и в первую очередь хозяева истребляли чужих крылатых самок и самцов. Исход битвы в каждой группе дерущихся решался простым перевесом сил: к двум дерущимся всегда подоспевали другие, растягивали противника во все стороны за ноги и за усики, отгрызали брюшко, а затем голову. Голова казненного, отделенная от туловища и прицепившаяся мертвой хваткой к противнику, продолжала на нем висеть. Вскоре немало солдат щеголяло такими трофеями.

В перерывах между схватками воины поспешно, но тщательно чистили усики. На них у муравьев располагаются органы обоняния, а безошибочно распознать своего от врага можно только по запаху.

Отделить брюшко от груди — первый акт расправы над растянутой жертвой. Проделать это было не так легко. У муравьев на стебельке — тонкой перемычке между брюшком и грудью — имеется специальное утолщение, которое затрудняет жестокую операцию. Как только брюшко отсекалось, муравей лишался своего главного оружия — муравьиной кислоты.

Но в этом сражении ни хозяева, ни пришельцы не употребляли кислоты. Химическим оружием, видимо, не полагалось пользоваться в своем жилище, и этого правила строго придерживались все, даже обреченные на явную гибель.

Побоище продолжалось целый день, трупы убитых муравьев падали с пня как опилки.

Для рабочих-хозяев тоже нашлось дело. От пня-муравейника потянулась целая их вереница, и каждый в спешке перетаскивал своих личинок и куколок в маленький, очень старый пень, стоявший от главного жилища метрах в четырех. Несколько солдат занимались расширением камер в старом пне и вытаскивали опилки. К чему была эта эвакуация, когда победа была явно на стороне владельцев пня?

Оказывается, муравьи-хозяева, завидев скопление чужих муравьев, восприняли их появление как грабительский налет и организовали защиту не только своего жилища, но и спасение самого драгоценного — личинок и куколок.

К вечеру сражение закончилось. Все чужаки были истреблены. Всю ночь муравьи-солдаты бегали по пню, трясли головами и добивали случайно уцелевших противников. Всю ночь рабочие перетаскивали свое потомство, хотя мнимая опасность давно миновала. Никто в муравейнике не спал, никто из его жителей не помышлял о еде...

Утром следующего дня поверхность пня очистилась от кишевшей массы муравьев, а все население муравейника спустилось на землю и принялось убирать трупы. Во все стороны подальше от жилища растаскивали муравьи останки своих собратьев и противников. Среди работавших (какое трогательное зрелище!) ползали и солдаты, пострадавшие в бою, без брюшка. Они тоже занимались общим делом. Им оставалось жить не более одних-двух суток. Но солдат, обвешанных головами, не стало. Кто-то в муравейнике помог им освободиться от этого неудобного украшения.

В это же время во все стороны далеко от пня расползлись солдаты-разведчики. Они обследовали местность, пытаясь обнаружить противника.

Теперь к подкинутому чужаку не относились так миролюбиво, как раньше, его тотчас уничтожали. И чужих куколок не сразу решались затаскивать в свое убежище, а долго ощупывали усиками. Из-за одной чужой куколки даже возникла распря: одни тащили ее к себе, другие упрямо пытались выбросить.

Возбуждение муравьев продолжалось долго, и только на третий день от старого сгнившего пня, куда в панике были эвакуированы куколки и личинки вместе с няньками, потянулась обратная процессия. Тревога миновала, муравейник медленно и постепенно возвращался к своей тихой и мирной жизни.

Муравейник в ели

Когда-то, может быть, более полувека назад, на здоровой елке сделали топором большую затеску. Дерево залечило рану смолой, и вокруг нее появился валик коры — «наплыв». Обнаженная древесина сперва подсохла, затем потрескалась и получилось то, что лесники называют «сухобочиной». Ее облюбовали усачи и рогохвосты, и в стволе живой ели под сухобочиной их личинки проточили многочисленные ходы. Потом сухобочина понравилась муравьям древоточцам и они построили тут свое жилище, проделав в стволе галереи и залы. Несмотря на множество различных поселенцев, раздиравших живое тело ели, она все жила и жила и тянула кверху свою стрелку-верхушку.

Муравьи хорошо обосновались в сердцевине живой ели: развели множество тлей на ее ветках, настроили подземных дорог во все стороны. Только одно было неудобство в этом муравейнике: подземные ходы не смыкались с ходами муравейника, так как сухобочина была на высоте около метра, а ниже ее ствол имел хорошую, крепкую, политую смолой кору. Поэтому из подземных ходов до самого муравейника шел открытый путь по стволу. Здесь было удобно вести наблюдения, отсюда хорошо видно, каких насекомых истребляли муравьи и как удачна была их охота.

Добыча же была самая разнообразная. Чаще всего охотники несли различных мягкотелых насекомых, и прежде всего разнообразных гусениц, а также вредных для леса бабочек. Таскали муравьи и мелких жуков, в том числе злейших врагов леса — короедов.

У главного входа в муравейник — большой щели — всегда торчало несколько медлительных солдат-сторожей. Они подталкивали друг друга своими большими головами.