Маленькие повести о большом мичмане Егоркине и его друзьях - [28]

Потом он потянул сустав через плечо. Хрустнули сухожилия и локтевой сустав. Хулиган дико заорал. Потом – очередной бросок, головой в бетонные плиты. Но у самой земли – перехватить за воротник, провести чуть вперед и впечатать мордой. Не душман, ведь, чтобы насмерть, чтобы череп треснул! Давненько не видал свежих мозгов старый мичман. Ан, не больно-то и хотелось! Полагал справедливо – подвиги в прошлом. Авось, одумается… да хрен там! Так не бывает!

Но, все-таки, земляк.

Отскочил в сторону, чтобы встретить третьего. Парень в черной кожаной куртке изображал из себя каратека, размахивая руками и ногами. Но у него не было никакого оружия и Палыч решил с ним помягче. Он просто поймал его правую ногу и пнул в пах, а когда тот с воем согнулся, то его перекошенное лицо оказалось около колена мичмана и тот не смог отказать себе в удовольствии. Как-то само собой физия нападавшего размазалась по колену, ну и серию ударов в корпус – это уже как бонус. Никто не удержится от серии – так оно бывает. «Каратэк» рухнул и корчился на холодных плитах. Вот так всегда – задумав серию, рукопашник просто не может остановиться на полпути, хотя вроде как уже и хватит.

Правило разведчика – никакого оружия не должно быть возле поверженного противника, и даже чуть живых врагов – тоже, так еще казаки-пластуны поступали. Суров закон – но он – закон. Никакого милосердия, слишком дорого оно может обойтись разведчику и его боевым друзьям. Но сейчас не война, пусть уж живут и мучаются! Уроды плюшевые!

Егоркин отбросил в сторону трубу, сломал нож пинком, вставив его в щель между плитами. Тот, который обнимался с урной, попытался встать. И тут он услышал над собой зловещий шепот: – Лежи! Встанешь – убью!

Этому голосу хотелось верить… Поэтому неудачник зажмурился и решил отдохнуть и тихо полежать до лучших времен. Хотя бы, пока страшный незнакомец уйдет. Вот уж, воистину, бес попутал, что б его! Но кто знал?

На улице завопили сирены милицейских машин. Вдоль дома скользнула быстрая тень… Черт, дверь в подъезде не захотела открыться быстро и бесшумно. Справился.

Во двор въехал «луноход», весь в сиянии огней, подвывающий, как музыкальная шкатулка. Музыка заткнулась, открылись двери патрульного УАЗа, с обеих его сторон резво выпрыгнули бойцы, с укороченными автоматами АКСУ, в бронежилетах, в «разгрузках», как учили – без дураков.

Они увидели трех мужчин, тихо-мирно лежащих в кучке. Старший лейтенант бегло осмотрел тела.

– Живы! – с облегчением резюмировал он, и резко обратился к одному из них, начавшему подавать признаки жизни:

– Что здесь произошло?

– Тут был мужик, черный такой. Здоровый бугай! Деньгами тряс… глаза горящие… а потом что-то взорвалось. Не помню!

Другие милиционеры осматривались вокруг, нашли трубу и обломки ножа.

– Стоп, командир! Тебе вот этот орел одноклеточный никого не напоминает? – возбужденно воскликнул сержант, бесцеремонно повернув голову лежащего носком ботинка.

– Этот? Нет! Постой-ка! Ну да!?! Не может быть! Похож! Твою дивизию!

– Ага! И я про то же!

– Вот гад! Он нашего зимой порезал, помнишь!

От избытка чувств он пнул лежащего бандита.

– Пакуем эту троицу, живо! В отделении предметно разберемся!

– Чувствую, будет следакам работа! Теплый прием обеспечен!

Милиционеры поднимали тела бандитов и грузили в машину.

Старший лейтенант внимательно оглядел поле боя. Что он там хотел найти – неизвестно, но твердой походкой офицер двинулся к одному из домов.

Из освещенного подъезда вышел солидный, хорошо одетый мужчина средних лет. Он достал из одного кармана сигареты, из другого – хорошую зажигалку.

– Извините, вы ничего здесь не видели? – обратился офицер к нему.

– Нет, – удивленно протянул тот, спокойно доставая сигарету из пачки – а что я, собственно, должен был увидеть?

Патрульный офицер тоже достал сигарету: – Прикурить разрешите?

– Пожалуйста! – щелкнул зажигалкой тот и радушно поднес огонек милиционеру. Начальник патруля украдкой посмотрел ему на руку – пальцы не дрожали. Вид мужика источал спокойствие и всемирное благодушие Командир патруля был молод, но кое-какой опыт имел, да и с умом было все в порядке.

– «Зиппо»? – уважительно спросил он

– Да, удобная вещь – на ветру не гаснет! А на свежем воздухе бывать приходится! – похвастался Палыч. Это был он.

– Куда их? – поинтересовался мичман, затягиваясь дымом ароматного табака.

– К себе в отделение – там им, чувствую, будет теплая встреча и длительный бесплатный абонемент на казенные харчи!

– А что? Похоже, что ребята этот абонемент честно заработали! Успехов! Начальство отметит! – уважительно проговорил Егоркин, аккуратно стряхивая пепел в урну.

Офицер поблагодарил, поправил автомат и быстрым шагом пошел к машине, куда его коллеги уже упаковали бандитов. УАЗ фыркнул, лихо развернулся и выскочил на улицу, пугая водителей встречных машин.

Палыч остался один, и еще раз внимательно оглядел себя. В подъезде он уже успел обмахнуть пальто особой щеточкой, которую он всегда таскал в кармане, и теперь на нем – никаких следов. Даже ботинки сияют хромом, что тебе строевой смотр!

Делать было нечего, мичман решил зайти к старому другу, который уже второй месяц «припухал» на пенсии. Там он попил чаю на сон грядущий, всласть поговорил. Как водится, ругнули правительство, новые времена и всякое такое-растакое командование, и скоро пришли к консенсусу в своих убеждениях. Как ворчуны наполеоновской Старой Гвардии… Это уже ритуал!