Маленькие пленники Бухенвальда - [35]
— Кто это? — спросил Митя у стоящего рядом пленника.
— Смирнов.
«Вот кто командующий!» — догадался Митя.
— Тише, товарищи! — помахал рукой оратор. — Ваш гнев и возмущение понятны, но много кричать не стоит. В назначенное время мы на деле покажем свою ненависть к фашистам. Сейчас приказ о выступлении зачитывается во всех блоках. Он будет доведен до каждого бойца нашей подпольной армии. Прошу запомнить, что сигнал для атаки — взрыв гранаты правее главных ворот. Все ясно?
— Ясно! — дружно ответила толпа.
— А сейчас прошу соблюдать дисциплину и порядок. Командирам рот приступить к раздаче оружия!
Митя поспешил сообщить радостную весть дяде Яше. Яков Семенович с улыбкой выслушал взволнованное сообщение Мити и дружески похлопал его по плечу.
— Бой будет горячий! Но тебе и всем ребятам придется посидеть в бараке.
— Почему, дядя Яша! — взмолился Митя. — Мы тоже хотим драться.
— Мало что вы хотите. А мы хотим, чтобы вы все остались живы и вернулись на Родину. У вас вся жизнь впереди. Ну-ка собери ребят, я поговорю с ними…
Дети столпились вокруг Якова Семеновича.
— Вот что, ребята, — сказал он, — сегодня день у нас знаменательный. Армия вооруженных узников даст бой фашистам. Будет настоящая война. Вам нужно все это время быть здесь, на блоке. Выходить на улицу никому нельзя.
— Нам ничего не сделается! — упрашивали мальчики. — Чего сидеть здесь в такое время…
Дядя Яша был неумолим.
Медленно передвигались стрелки часов на главных воротах. По ним были тщательно выверены часы, имевшиеся в бараках. Но все равно за главными часами наблюдали сотни возбужденных глаз. Из барака в барак передавалось точное время.
Ровно три часа дня… Осталось еще пятнадцать минут…
Как медлительна большая стрелка! Да уж не прилипла ли она к циферблату?
Прошло еще три минуты… Осталось двенадцать…
Осталось десять…
Девять…
Восемь…
Семь…
Шесть…
Пять…
— Еще пять минут, — шепчет Митя Бужу.
— Скорей бы! — вздыхает Илюша Воробей.
Они сейчас все вместе — Митя Бужу, Владек, Жан, Илюша.
Только Пети нет. Жив ли он?
В лагере тихо. Даже эсэсовские собаки не лают. Фашисты чувствуют что-то неладное, но они не предполагают, как велики масштабы готовящегося выступления узников. Подготовка к нему велась при строжайшей конспирации, предательство было исключено. А сейчас, в самое ответственное время, вся территория лагеря находится под контролем постов подпольной армии. Все узники знают, что появляться на аппель-плаце сейчас нельзя. Никто не должен выходить на вызов эсэсовцев.
Вот откуда-то издалека донеслось гудение самолетов.
— Не бомбить ли нас летят? — встревожился Илюша. — Тогда и не высунешься отсюда…
— Ничего, высунемся! — тихо отозвался Митя. — Боишься, Воробушек?
— Немного страшновато, — признался тот.
В последние минуты никто из мальчиков уже не мог следить за стрелкой часов. Навострив уши, они каждую секунду ожидали взрыва гранаты и думали, что этот взрыв будет необыкновенной силы, оглушительным, потрясающим.
Эсэсовцы, окружившие лагерь, видели, как из одного барака быстро выбежал узник, достиг аппель-плаца и что-то бросил по направлению к главным воротам, на колючую проволоку. Это и была сигнальная граната. Взрыв прозвучал глухо и совсем неоглушительно. Но то, что произошло дальше, действительно было оглушительным, потрясающим. Тысячи голосов кинувшихся на врага узников слились в один могучий, победный гром. Мощное «ура» потрясло гору Эттерсберг. Колонны подпольной армии начали штурм. В направлении взрыва гранаты и вниз, до самого ревира, эсэсовцев атаковали русские колонны. Левее шли немецкие коммунисты и далее, еще левее, — чехи, поляки, французы, бельгийцы, голландцы, евреи…
Эсэсовцы били по наступающим из пулеметов, автоматов, фаустпатронов. Пули косили узников и с вышек, и снизу, с земли. Настоящий свинцовый шквал…
Но ничто уже не могло остановить рвущихся к свободе людей. Бушующая лавина вот — вот должна была захлестнуть припавших к оружию фашистов. Штурмующим предстояло преодолеть колючую проволоку. Раньше к ней нельзя было прикоснуться — человека убивал электрический ток. Теперь восставшие могли смело браться за проволоку: ток больше не бежал по ней, его заблаговременно выключили немецкие коммунисты.
Из передних рядов атакующих в колючую проволоку полетели гранаты — нужно сделать проходы. Подпольный коммунистический центр до тонкостей продумал весь ход восстания. Проходов, образованных взрывами гранат, не могло хватить на несколько тысяч бойцов. Узники прихватили с собой из бараков одеяла и матрацы, побросали их на колючку. Были пущены в работу и ножницы для резки проволоки. Все это делалось необыкновенно быстро.
Запылали сторожевые вышки, подожженные бутылками с горючей смесью. В панике прыгали с них эсэсовцы.
Уничтожая на своем пути врага, худые, изморенные пленники в пылу сражения чувствовали себя сильными, здоровыми, настоящими героями. Их широко открытые, переполненные ненавистью глаза были фашистам страшнее, чем сама смерть.
Бой шел уже в буковом лесу…
Ребята из восьмого блока не могли сидеть на месте, хотя и помнили приказ дяди Яши. Они влились в ряды восставших и побежали вместе со всеми с криком «ура». Мите Бужу и Владеку удалось на ходу поднять автоматы убитых немцев. Мальчики очутились в лесу. Там творилось что-то невероятное: стрельба, крики, кровь.
