Маленькие дикари - [47]
Лай вдруг сменился рычанием и визгом.
— Так и есть: при виде енота он всегда ведет себя так!
Калеб повел мальчиков прямо к месту. Турок лаял и прыгал возле большой липы.
— Енот всегда выбирает самое ветвистое дерево, — заметил Калеб. — Ну, кто из вас лучше всех лазает?
— Ян! — подсказал Сэм.
— Полезешь, Ян?
— Попробую.
— Давайте разожжем костер — может, увидим, где енот сидит, — предложил Дятел.
— Сурка бы я вмиг достал, — сказал Ястребиный Глаз.
Но никто не отозвался.
Сэм и Ян набрали хворосту, и через минуту дрожащий красный огонь осветил деревья. Они осмотрели большую липу, но ничего не увидали. Калеб поднес горящую головешку и заметил на стволе кусочки свежей глины. Вернувшись к реке, они нашли четкие следы; сомнений теперь не было — на липе сидел крупный енот.
— Думаю, он засел в дупле. На липе их всегда полно.
Ян оглядывал толстый ствол, раздумывая, как ему ловчее взобраться. Калеб заметил, что мальчик мешкает, и спросил его:
— Не знаешь, как начать? Смотри…
Он в минуту срубил тоненькое ветвистое деревце, росшее рядом, и прислонил его к первому сучку липы. По этому «мостику» Ян легко взобрался наверх. К спине он привязал толстую палку.
Очутившись среди ветвей, Ян на секунду растерялся: листва поглотила его, но свет факелов снизу хорошо освещал дерево.
Сначала Ян никак не мог найти ни дупла, ни енота, но после долгих поисков он заметил в развилке, почти на самой верхушке, большой пушистый комок. Два блестящих глаза заставили Яна вздрогнуть. Мальчик крикнул:
— Он здесь! Вот он!
Ян поднялся повыше и хотел схватить зверька, но тот сжался и прыгнул — на ветку пониже.
Ян спустился за ним. Стоявшим внизу ничего не было видно, но по доносившемуся ворчанию они догадались, что там происходит борьба.
Енот спускался с одного сучка на другой, пока не добрался до молодого деревца, прислоненного к липе.
Турок, завидев зверька, поднял лай, и Калеб, выхватив револьвер, выстрелил. Енот упал замертво. Турок с рычанием прыгнул на него, но старый охотник удержал пса. Потом Калеб гордо и с любовью вытер свое оружие, словно удача целиком зависела только от него.
Ян быстро спустился на землю. Он погладил зверька, любуясь его шерсткой. В мальчике боролись два чувства — жалость к убитому зверьку и торжество, что это он выследил его.
Все признали, что это был его енот. Сэм, поддев зверька ногой, поднял его и определил:
— Тридцать фунтов. Гай сморщил нос:
— В нем нет и половины веса моего сурка! Кроме того, вы бы никогда не поймали енота, если б я не вспомнил про топор.
Ян думал, что енот весит фунтов тридцать пять, Калеб — двадцать пять. Позже они выяснили, что зверек едва потянул на восемнадцать фунтов.
Пока они обсуждали свою удачу, Турок поднял громкий лай, которым он обычно извещал о появлении незнакомого человека. «Человеческий голос», как это называл Калеб.
Все оглянулись и увидели Уильяма Рафтена. Он заметил огонь в своем лесу и, боясь пожара в сухую пору, оделся и поспешно пришел.
— Здравствуй, отец! Почему ты не спишь? Рафтен не ответил сыну и с насмешкой повернулся к Калебу:
— Может, еще раз выстрелишь в меня? Получится наверняка. Я ведь без оружия.
— Послушай, отец, — перебил его Сэм, не дав Калебу вступить в разговор. — Все это неправда! Я знаю, и ты должен знать: все, что говорят про Калеба, будто он стрелял в тебя, — вранье. Если б уж он стрелял, то тебя бы в живых не было. Я видел, как он стреляет.
— Не ты ли клялся, что у тебя нет оружия? — спросил Рафтен, указывая на револьвер. — Я видел его у тебя в руках десять лет назад. Не боюсь я тебя и твоего револьвера, — сказал Рафтен, заметив, что Калеб схватился за рукоятку. — И слушай: чтоб больше ноги твоей не было в моих лесах и пса твоего, который загрызает моих овец! Вон и костер развел, когда такая сушь стоит!
— Слушай, Рафтен! — громко сказал Калеб и выхватил револьвер. Выстрел последовал бы мгновенно, если б Ян не повис на руке Калеба, а Сэм не стал между ним и отцом. Гай предусмотрительно спрятался за дерево.
— Прочь с дороги, мальчишки! — крикнул Калеб.
— Видишь, он опять меня застал безоружным, — с издевкой сказал Рафтен. — Уйдите, ребята, я сейчас с ним расправлюсь.
— Послушай, отец, — снова начал Сэм. — Ты неправ! Калеб не стрелял в тебя тогда. А этот костер мы развели с Яном, и мы его сейчас погасим. Ты нападаешь на Калеба, как бабушка Невилль, которая забрала всю твою провизию. Стыдись, отец! Это нечестно, так не поступают мужчины! Если у тебя нет доказательств, то молчи.
Рафтен опешил от такого бурного натиска, да к тому же увидел, что все против него. Он сам часто смеялся над гневом бабушки Невилль, которой ничего дурного не сделал. Ему никогда и в голову не приходило, что иной раз сам поступает так же. Гнев его остыл. «Ну и разошелся мальчишка! — подумал он о сыне. — Говорит, как адвокат, а силы-то как у боксера. Может, сделать из него адвоката, а не зубного врача?..»
Буря миновала. Калеб был вспыльчив, но быстро отходил. А Рафтен, потерпев неудачу, поспешил уйти.
— Костер как следует загасите! — проворчал он. — И спать давно пора.
Мальчики потушили огонь и молча двинулись к лагерю. Сэм и Ян несли на палке тушку енота. Калеб проводил их до палатки и пошел к себе. В ту ночь мальчики спали крепким сном.
