Маленькая радость - [4]

Они прождали весь день, но мальчик не просы­пался. Иногда кто-то из них спускался в кафе, вы­пить кофе, а затем, словно вдруг вспомнив и почув­ствовав себя виноватым, вскакивал из-за стола и спе­шил обратно в палату. Доктор Фрэнсис пришел снова после обеда, еще раз осмотрел мальчика и ушел, заверив, что все под контролем и тот может проснуться в любую минуту. Время от времени захо­дили медсестры, те же, что и прошлой ночью. Затем в дверь постучалась молоденькая лаборантка, в бе­лых брюках и белой блузе, в руках она держала не­большой поднос со всякими пробирками и трубоч­ками, который поставила на тумбочку возле крова­ти. Не говоря им ни слова, она взяла у мальчика кровь из вены. Когда она нашла нужное место на ру­ке и воткнула иголку, Ховард закрыл глаза.

— Я не понимаю, что происходит, — сказала ей Энн.

— Распоряжение доктора, — ответила лаборант­ка. — Я делаю то, что мне говорят. Сказали взять кровь, я беру. А что с ним случилось? — спросила она. — Такой лапочка.

— Его сбила машина, — объяснил Ховард. — Сбила и уехала.

Лаборантка покачала головой и снова посмотрела на мальчика. Затем взяла поднос и ушла.

— Почему он не просыпается? — спросила Энн. — Ховард? Я хочу, чтобы эти люди нам что-нибудь от­ветили.

Ховард ничего не сказал. Он снова сел на стул и положил ногу на ногу. Он потер лицо. Он взглянул на сына, затем откинулся на спинку стула и заснул.

Энн подошла к окну и стала смотреть на парковочную площадку. Уже наступила ночь, и машины заез­жали и выезжали оттуда с включенными фарами. Пальцы Энн крепко вцепились в оконную раму. В са­мой глубине своего существа она чувствовала, что они на пороге чего-то ужасного, по-настоящему жут­кого. Ей сделалось страшно, ее начала бить дрожь, и она стиснула зубы. Она увидела, как к входу подъеха­ла большая машина и какая-то женщина в длинном пальто села внутрь. Ей захотелось оказаться на месте этой женщины, и чтобы кто-то, — кто угодно, — увез ее отсюда туда, где бы ее ждал Скотти, где бы она вы­шла из машины, обняла его, а он бы сказал: «Мама».

Вскоре проснулся Ховард. Посмотрел на мальчи­ка. Затем он встал со стула, потянулся, подошел к ок­ну и встал рядом с Энн. Теперь они оба смотрели на парковочную площадку за окном. Никто не произ­нес ни слова. Но оба чувствовали, что творится в ду­ше у каждого, как будто тревога сделала их прозрач­ными.

Дверь открылась, и вошел доктор Фрэнсис. В дру­гом костюме и другом галстуке. Седые волосы были гладко зачесаны, и, похоже, он только что побрил­ся. Он сразу подошел к кровати и осмотрел Скотти.

— Ему пора бы уже прийти в себя. Не понимаю, по­чему этого еще не произошло. Но могу вам сказать, что мы все уверены — мальчик вне опасности. Нам просто будет спокойнее, когда он проснется. Не ви­жу причины, ни единой причины, чтобы он не оч­нулся. Это произойдет очень скоро. Конечно, у него будет болеть голова, когда он проснется, можете да­же не сомневаться. Но по всем признакам с ним бу­дет все в порядке. Все показатели идеальные.

— Так что же, это кома? — спросила Энн.

Доктор потер гладко выбритую щеку.

— Нам придется пользоваться этим словом, пока он не проснулся... Однако, вы совершенно вымота­ны. Это тяжело. Я знаю, это тяжело. Почему бы вам не пойти перекусить? — предложил он. — Это при­даст вам сил. Я пока оставлю здесь медсестру, если вам так будет спокойнее. Пойдите позавтракайте.

— Я не могу есть, — сказала Энн.

— Конечно, как вам угодно, — сказал доктор. — Я про­сто хотел сказать, что все показатели хорошие, анализы отрицательные, ничего не обнаружено, так что как только он проснется, кризис минует.

— Спасибо, доктор, — сказал Ховард. Они снова пожали друг другу руки. Доктор потрепал Ховарда по плечу и вышел.

— Я думаю, кому-то из нас нужно поехать домой, проверить, как там все, — сказал Ховард. — Главное, нужно покормить Слага.

— Позвони кому-нибудь из соседей, — предложила Энн. — Позвони Морганам. Они покормят, если ты попросишь.

— Хорошо, — сказал Ховард, но чуть погодя добавил:

— Милая, почему бы тебе этого не сделать? Почему бы тебе не поехать домой — посмотришь как там де­ла, и сразу вернешься. Немного отвлечешься. А я по­буду с ним. Действительно ведь, — добавил он, — нам надо поберечь силы. Мы же хотим быть рядом, ког­да он проснется.

— Почему тебе не поехать? — спросила Энн. — По­кормишь Слага, сам поешь.

— Я уже ездил, — сказал он. — Меня не было ровно час и пятнадцать минут. Съезди теперь ты на часок, освежись.

Она попыталась обдумать его предложение, но была слишком вымотана. Она закрыла глаза и снова попыталась сосредоточиться. Через какое-то время она сказала:

— Может быть, и правда съездить ненадолго. Мо­жет, если я перестану вот так, неотрывно смотреть на него, он проснется и все будет хорошо. Понима­ешь? Может быть, пока меня не будет, он проснется. Я поеду домой, приму ванну и переоденусь. Я по­кормлю Слага. И вернусь.

— А я останусь здесь, — сказал он. — Поезжай, ми­лая. Я за всем присмотрю.

У него были воспаленные отекшие глаза, как буд­то он долго пил. Одежда помялась. Отросла щетина. Она коснулась его щеки, но тут же убрала руку. Она понимала, что ему хочется побыть одному, ни с кем не разговаривая и ничего не обсуждая. Она взяла с тумбочки свою сумку, и он помог ей надеть пальто.