Маленькая опера - [13]

Берта отмахнулась.

– Как и любое итальянское изобретение, опера – полнейшая чушь. Знай себе, вой замогильным голосом.

– Но было же ужасно!

– Мой лысый друг. Запомните главный закон шоу-бизнеса. Любое представление обречено на успех, если в нём задействованы стройные женские ноги. Это вы ещё не видели, как мы лебединое озеро танцуем!

– И не хочу смотреть!

– Трус!

– Не трус!

– Заяц! Бздюк! Ссыкло!

– Хорошо, хорошо. Я посмотрю ваше лебединое озеро.

– То-то же!

* * *

– Моя сестра не будет петь в борделе! – возмутился дон Пепе.

– Это не просто бордель, а лучший в городе! – ответил Бено. Ряд удивительных везений подсказали дирижёру, что наглость – лучшее средство против смертельной опасности.

Дон Пепе несколько оторопел. Мало того, что дирижёр сам пришёл, он ещё и спорил, и чего-то требовал. Такой новый зять внушал уважение.

– Бордель – это условность, – говорил Бено. – Посмотрел бы ты, что творится в гримёрках парижской оперы! После неё любой бордель покажется монастырём! Как только ты согласишься на роль продюсера, бордель переименуют в театр! Потом будет премьера, сумасшедшие сборы, и я сразу отдам тебе долг!

Дону Пепе требовался руководитель отдела рэкета. По напору и наглости дирижёр подходил идеально. Появилась надежда, что со временем из зятя выйдет толк и помощник в бизнесе.

– Так и быть, – сказал мафиозо. – Я пошлю с тобой Тони. Он побудет продюсером.

– Но Тони садовник! Он даже не убийца!

– Никому об этом не говори. Пусть сделает страшную рожу и побольше верит в себя.

Услышав своё имя, Тони выполз из зарослей гортензии, в которой выстригал что-то геометрическое. Дон Пепе поманил садовника пальцем.

– Тони, мальчик мой. Пойдёшь в бордель. Представишься продюсером. Пригрозишь кому надо, надуешь щёки. Оденься поприличней.

Тони развёл руками, показывая свой костюм.

– Дон Пепе, – это всё, что есть. Свадьба, Рождество, похороны…

– Возьмёшь сюртук у Бено. Твоя задача превратить бордель в театр. Ты итальянец и можешь превратить в театр что угодно. Если справишься, сделаю тебя Uomini D’onore[2]. С богом, дети мои!

– Но Джузеппе! – возмутился дирижёр.

– Дон Пепе! – обрадовался садовник.

– Заткнитесь, или я закопаю вас обоих прямо под этой сливой! И да, Тони, подойди ближе, я должен кое-что рассказать тебе о хозяйке борделя, может пригодиться. Слушай…

* * *

По средам Берта устраивала подчинённым разнос.

– Вы – элита министерства культуры! Официальный бордель люфтваффе! Вам платят зарплату и премию за сверхурочные! Вам начисляют пенсию, страховку! Доктор Арнольд дарит мыло, бельё, презервативы! Это ли не рай для просвещённой женщины!

Услышав своё имя, Арнольд открыл глаза, икнул и заснул снова.

Берта продолжала:

– А какие клиенты! Истребители, перехватчики! В Париже женщины за таких доплачивают! На место каждой из вас я могла бы нанять по полсотни девственниц! Вот заявки только за последнюю неделю!

Берта потрясла исписанными листками.

– Спортсменки, аристократки, у некоторых зрачки в форме свастики! И не только зрачки! Вот Сильвия, 25 лет, 178 сантиметров, чемпионка по прыжкам! Не указано куда, видимо, прыжки вообще, не конкретные.

София, 22 года. Из семьи цирковых акробатов, блондинка везде. Боюсь представить, как красиво она смотрится под куполом цирка.

Мирабель де ля Трюи, 27 лет, графиня! Согласна сама себе платить зарплату! Стюардессы, медсёстры, учительницы младших классов! Я могла бы брать взятки за приём на работу! Но я вас жалею! И что получаю взамен? Лень и бездушное отношение!

Хозяйка подошла к Монике и сказала писклявым голосом, передразнивая девушку:

– Я не могу работать, у меня мозоль! Ух! – И Берта погрозила волосатым кулаком.

Отчитав как следует коллектив, хозяйка направилась к любимой своей кофемолке. И вдруг заметила в зале новое лицо. Молодой, скорее всего итальянец.

– Это клуб для военных авиаторов, – заметила Берта. – Вы лётчик?

– Меня зовут Тони – ответил гость. – Я представляю всем известную организацию, которую лучше не упоминать.

– М-мм, параноик? Занятно! А хотите побыть истребителем? Всего за десять марок узнаете радость полёта.

– В нашей организации за секс платят женщины.

– Мне плевать, какие правила в вашей психушке. Десять марок или убирайтесь.

– Я по серьёзному вопросу.

– У нас всё серьёзно. Певицы, гимнастки, танцовщицы. В крайнем случае – легкоатлетки. Смотрите сами. Моника, апорт!

Скучающая у барной стойки Моника послушно задрала ногу к потолку.

– Мне нравится ваш розарий, – признался Тони.

– Хватит ботанических метафор! Или делайте заказ, или проваливайте.

– Мой интерес не связан с девушками.

– Ага! Гитлерюгенд? Так бы сразу и сказали. Шорты, разбитые коленки? Костлявые попки?

Берта достала из-под барной стойки фотографии весёлых пионеров.

– Вообще-то я католик.

– Потому и предлагаю.

– Я по другому вопросу.

– Ну да, с таким выдающимся носом! Сама могла догадаться. Хотите снега? У меня лучший снег во Франции!

– Снег?

– Не знаю, как это по-итальянски. Мука, кокс, свежесть?

– У нас в Италии это называют кикером или воздухом. Нет, мне нужна опера.

Берта удивилась.

– Опера? Новый препарат или просто другое название? Это «Коричневый туман» или «Большая Гертруда»?