Маленькая кондитерская в Бруклине - [109]

– О боже, боже! – прохрипела сама Белла, на цыпочках входя в комнату с двумя дымящимися кружками. – Пожалуйста, скажи, что тебе так же плохо, как и мне. И пожалуйста, скажи мне, что мне не приснилось, что я послала девушкам эсэмэску, чтобы они сами открывали сегодня кондитерскую.

– Ты написала девочкам. Ты написала Уэсу. – Софи потянулась за кофе. – Ты обо всем позаботилась.

– Но оно того стоило, мы же испекли чертовски хороший хлеб.

– У меня руки болят. – Софи поморщилась, напрягая бицепс. – Кто же знал, что это будет такая замечательная терапия?

– Вычеркни этого человека из своей жизни.

– Хотелось бы, – вздохнула Софи. – Я сущая идиотка.

– Нет, это не так. Ты все время это повторяешь. Он того не стоит, – решительно заявила Белла. – Пусть жена назад его забирает.

Софи грустно улыбнулась ей, ни с того ни с сего на глаза ей навернулись слезы.

Белла нахмурилась.

– Мы ведь говорим не о Джеймсе, верно?

Софи покачала головой, с трудом сдерживая рыдания. Прошлым вечером ей удавалось держать себя в руках, но сегодня утром, как она и ожидала, ее захлестнула буря эмоций. Когда Белла обняла ее, вся ее защита рухнула, она не выдержала и заплакала. Пока текли медленные, тихие, душераздирающие слезы сожаления и разочарования, Белла обнимала Софи и гладила по спине.

Когда слезы наконец утихли, Софи почувствовала себя выжатой и измученной.

Спрятав лицо в ладонях, подушечками пальцев чувствуя, что щеки опухли, она снова прошептала:

– Я сущая идиотка.

– О, милая. – Белла положила руку ей на плечо и снова притянула к себе.

– Вот тут тебе положено сказать «Я же тебе говорила».

– Нет, вот тут я скажу, что мой кузен идиот.

– По крайней мере, он честный идиот.

– Все равно идиот.

– Тут не буду с тобой спорить.

– Что случилось? – Белла взяла ее за руку.

– Перепугался. Когда я пришла к нему вчера вечером, он заладил: «Тебе будет лучше с Джеймсом».

Белла поежилась.

– Клянусь, я на порог бы Джеймса не пустила, если бы знала. Ну и придурок. И Тодду бы ничего не сказала. Мне так жаль. Я чувствую себя такой виноватой.

– Не говори глупостей. Это не твоя вина, и это ничего бы не изменило, – ответила Софи, и к глаза снова подступили слезы. – Для Тодда это был прекрасный повод сбежать. – Она вздохнула и грустно улыбнулась Белле. – Но я сказала ему, что он трус.

– Ух ты! И как он это воспринял? Нет, он, конечно, это заслужил.

– А ты как думаешь? Он упрям, но, как ты и говорила, последователен. Он сказал, что его не интересуют серьезные отношения. И он не шутил. И надо отдать ему должное, я согласилась. С самого начала подразумевалось, что все однажды кончится. Так что тут никаких сюрпризов. – На словах Софи держалась стоически, а в глубине души чувствовала себя полнейшей развалиной.

– Вот только… – Белла тяжело вздохнула. – Ну… я подумала, что, может быть… что, может быть, именно ты изменишь его. Вы хорошо смотрелись вместе. И с тобой ему было хорошо. – От отчаяния она повысила голос: – Ты ему правда очень на пользу. – Она снова обняла Софи. – По крайней мере, тебе здесь еще только месяц.

– Ну да… – Софи неопределенно кивнула, а потом вдруг решила рассказать Белле о предложении Труди. Оно не выходило у нее из головы с тех пор, как начальница об этом заговорила.

– Если бы я захотела остаться, ты стала бы сдавать мне квартиру, даже если это взбесит твоего кузена?

Белла резко выпрямилась, дернула головой, встрепенулась, как маленькая птичка, и на губах у нее заиграла легкая улыбка.

– Тем больше причин сдать квартиру именно тебе. На самом деле я бы даже скидку тебе предложила, если это действительно его разозлит. – Белла посмотрела на нее внимательно. – Ты подумываешь остаться? Это было бы потрясающе!

– Ты говоришь это только ради дармовых рабочих рук, – поддразнила ее Софи, но настроение у нее тут же поднялось от безусловного энтузиазма Беллы.

– Ну, естественно. Но как так вышло?

– Мне предложили постоянную работу в журнале, и я могу на три года продлить рабочую визу.

– И ты хочешь остаться? А как же Тодд? – Лицо у нее вдруг стало очень озорное. – Это будет интересно. Он бросил тебя, потому что думал, что ты не задержишься здесь надолго. Мол, так будет проще для него. А это все меняет.

Софи поморщилась, ей хотелось взбунтоваться, хотя в глубине души она испытывала одну лишь подавленность.

– Для него как раз ничего не изменится. Он уже принял решение. Говорит, что не хочет или не способен на серьезные отношения. И он искренне в это верит.

Больно будет видеть его каждый день, она понятия не имела, как справится, но она не собиралась убегать во второй раз.

– Я остаюсь. – Софи выглянула в окно, удивляясь самой себе, ведь внезапно поняла, как любит этот город. – Я люблю Бруклин. Мне нравится жить здесь. Кондитерская стала мне как второй дом. Когда Труди предложила, я удивилась, но чем больше я думаю об этом, тем больше я хочу остаться, пусть даже Тодд сказал, что нашим отношениям конец.

И в Лондоне ее ничего особенное не ждет. И вообще ей нравилось, кем она стала. Хотелось бы познакомиться с этой новой Софи поближе, понять, каково быть ею. Если она уедет из Нью-Йорка, то вернется к старым лондонским привычкам. Ко все той же старой рутине.