Маленькая черная книжка - [69]

Как бы сильно я не хотел сдаться, это означало и сдать Вик тоже, и я не был готов сделать это. Она являлась единственной семьей, которую я имел — моя младшая сестренка. То, что она сделала, было неправильно, но я не мог позволить ей попасть в тюрьму. Я не мог.

Той ночью я изменился. Я лежал в кровати и блокировал все воспоминания об этой ночи, отключив свои эмоции полностью так, чтобы не чувствовать вины или боли, разрывающей меня на части.

Неожиданно открыв медальон, который женщина дала мне, я увидел две фотографии внутри. На одной маленькая девочка, а на другой малыш, чей плач я слышал. Я был свидетелем смерти двух человек — родителей. Я оставил двух детей сиротами. Я приговорил их к жизни, как у меня. Это было тем, от чего я никогда не избавлюсь до конца своей жизни… никогда.

— Какого черта ты несешь, Себастьян? Мы оба находились там.

Ее слова выдернули меня из моих воспоминаний.

— Ты права. Я никогда не должен был позволять тебе…  — я не закончил.

— Ты думаешь о том, чтобы сдать меня? Меньшее, что ты можешь сделать — это рассказать мне об этом прежде, чем сделаешь.

Мой пристальный взгляд дернулся в ее сторону.

— Ты знаешь меня, я выше этого. Я не стукач. Я бы никогда не поступил так с тобой и никогда не поступлю так с Росслин. Она никогда не должна узнать то, что произошло той ночью.

— Оу, впутываешь эту суку, Себастьян. Я — та, к кому ты должен быть лояльным. Я, не она.

— Я же сказал, что не собираюсь говорить ей. Не могу потерять ее, а если она узнает, то оставит меня. Она нужна мне, Вик. Она создана для меня.

Лицо Вик померкло, и она отступила на шаг.

— Но я думала…

Даже через свой пьяный туман, я не пропустил полное опустошение на ее лице. Я заподозрил о чувствах Вик ко мне еще несколько недель назад, но сегодня это подтвердилось. Это было, как удар в живот. Она влюблена в меня.

Как я мог не видеть этого все эти годы? Она была для меня, как сестра, поэтому мне не приходило даже в голову, что ее чувства оказались глубже, чем мои. Она наблюдала, как я крутил всеми и каждым, и никогда не моргнула и глазом. Но с Росслин все было по-другому, и теперь все претензии Вик за последние несколько недель имели смысл.

— Вик… — я поднял руки в воздух, чувствуя себя беспомощным. Как я мог сказать ей, что не чувствую то же самое к ней?

Слезы текли по ее щекам, и она сердито вытерла их и затем обхватила руками себя за талию. Я не видел эту сторону Вик очень долгое время, и мне вспомнилась девочка, которой она являлась раньше. Она была уязвима, и я наблюдал за всем этим в замедленной съемке, поскольку разбил ее сердце.

Насколько все изменилось между мной и Вик за последние недели, часть меня цеплялась за ту прежнюю девушку. Я не мог просто отвернуться от ее боли. Протягивая свои руки к ней, я ждал, надеясь, что она примет мое утешение. Через секунду она пересекла комнату и обхватила руками меня за талию.

Ее слезы замочили переднюю часть моего костюма, но мне было все равно. Ей нужно утешение. Вина засела глубоко внутри меня, поскольку я понимал, что все изменится с этого момента. На мгновение мне показалось, что это все положило конец нашей дружбе.

— Я люблю тебя, Себастьян. Я была с тобой с самого начала. Никто другой.

— Тссс, — шептал, гладя ее по голове.

— Она никогда не будет достаточно хороша для тебя. Она никогда не узнает тебя так, как я. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, и с тем, что ты сделал. Она сказала бы то же самое, если бы узнала о твоем, нашем прошлом?

— Вик… — я начал объяснять ей, но она оборвала меня.

— Скажи мне, что не любишь меня, Себастьян. Скажи мне, что ты никогда не любил меня, — умоляла она, глядя на меня глазами, полных слез.

— Прости, но я не чувствую то же самое. Ты всегда была мне, как сестра.

— Это не правда, — она яростно покачала головой. — Поцелуй меня.

Прежде чем успел остановить Вик, ее пальцы сжимали мой пиджак, и она потянула меня вперед. Она застала меня врасплох и смогла прижать свои губы к моим.

Отчаяние имеет горький вкус. Я почувствовал, как ее язык провел по моим губам, и ухватился пальцами примерно в области ее локтей и попытался оттащить ее от себя.

— Я люблю, когда ты грубый, — рычала она. — Знаю, как ты любишь трахаться. Трахни меня, Себастьян. Трахни меня жестко, — она укусила мою губу, освободив свои руки и начала расстегивать пуговицы на своей рубашке.

— Перестань, Вик, — я оттолкнул ее, и она отступила назад на несколько шагов.

Она заморгала и затем сердито посмотрела.

— Она разобьет твое сердце. Она не похожа на нас. Она никогда не будет похожа на нас. Ты и я — одинаковые. Мы не получаем «долго и счастливо».

— Возможно, у меня не будет счастливого конца, но даже после всего дерьма, которое я натворил, ты и я не похожи.

Она ухмыльнулась, застегнула свою рубашку и обернулась. Не сказав больше ни слова, она покинула комнату, хлопнув дверью. Если бы я был умен, то последовал бы за ней, чтобы убедиться в том, что она покинула клуб, но я не умен.

— Что это, Себастьян? Скажи мне, что это такое, — Роз кричала на меня.

Слезы текли по ее щекам, разрывая мое сердце на части.

Неизбежное произошло, и теперь я могу потерять все, что любил.