Маленькая черная книжка - [46]

— Ты приводишь ее в свой офис во время работы клуба. Это второй раз, когда это произошло. Ты никогда прежде не приводил своих девочек сюда. Это дерьмо должно прекратиться.

Я нагнулся и надел свои штаны.

— Это мой офис, Вик. Я буду трахать каждую женщину из своей книжки на моем чертовом столе всю ночь напролет, если захочу, — я нашел свою рубашку и пихнул свои руки в нее. — С каких пор тебя заботит дерьмо о том, где и кого я трахаю? — спросил я, застегнув рубашку.

— С тех пор, как ты начал позволять этой суке влиять на твою работу, — сказала она, потянув дверь и впуская музыку снизу. — Я иду вниз. Там люди ожидают увидеть тебя, в то время как ты трахаешься здесь.

Дверь захлопнулась за ней в сотый раз на этой неделе. Хотя и должен быть чертовски зол оттого, что сказано, но я не был. Я не мог думать ни о чем, кроме того, как Джессика ощущалась на моей коже. Я чувствовал ее запах вокруг себя. Он никогда не был таким, ни с какой другой женщиной. Никогда.

Я был ее первым. Хотя, как предполагалось, это стало особенным моментом для нее, я не мог не чувствовать, что момент был особенным также и для меня. Почему я? Почему она так свободно отдалась мне, таким способом? Помимо денег… я не должен был настаивать на этом. Она приехала ко мне, и этот поступок заставил меня чувствовать себя совершенно по-другому. И что еще хуже, я не ненавижу это.

Мне чертовски понравилось это.

Я провел остаток ночи, становясь пьянее, чем подлецы в VIP комнате. Я выпивал шот за шотом, пожимая руки и обхватывая за плечи самых горячих и богатых людей Нью-Йорка. Я был расслаблен и действительно наслаждался своим собственным заведением, как будто и не находился на работе.

Вик нигде не было, и впервые я был рад, что она не нависает надо мной. Официантки разносили напитки, это происходило незадолго до закрытия. Каким-то образом, я поднялся наверх.

На следующее утро я проснулся голым с бушующей яростью и головной болью, которая слишком сильна, чтобы даже открыть глаза. Я все еще мог чувствовать ее запах на коже, и хотя знал, что это ужасная идея, но мне нужно увидеть ее снова.

* * *

— Какой цвет вы предпочитаете? — спросила продавщица.

— Красный.

Цвет ее волос — цвет похоти, греха и всех других вещей, которые появлялись у меня на уме, когда я думал о Джессике. Никакой другой цвет не создан для нее. Несомненно, она выглядела потрясающе в чем угодно, но то, что она делает со мной, недопустимо, и я хотел помнить об этом каждый раз, когда мои глаза пробегались по всему ее телу.

Я стоял в стороне и наблюдал, как леди заворачивала красное белье в коробку, покрытую тонкой упаковочной бумагой. Я не мог дождаться момента увидеть ее в кружевных стрингах, спрятанных в сладких выпуклостях ее задницы, или сексуальном прозрачном лифчике, еле прикрывающем ее дерзкие сиськи. Я собирался по-настоящему насладиться срыванием этих дорогих штучек из кружева с ее тела.

Эти пакеты доставили ей, не думаю, что было бы правильно, если бы я сделал это сам. Доставка подарков лично не входила в мои привычки. Черт, покупать подарки было чем-то совсем иным для меня, но я заметил, что Джессика не тратит легкомысленно деньги на себя. Она не такая девушка. Она позволила мне вкусить себя, и я не мог ждать, пока она даст мне то, что я хочу снова.

Как бы тяжело ни было, но я держался от нее подальше. Это было почти невозможно, но необходимо. Я проводил ночи в клубе, а дни, занимаясь бизнесом и документами. Когда Вик пришла в себя, я притворялся, как только мог, что все нормально. Мне, конечно, не нужно ее дерьмо.

Мое противостояние длилось целых два дня. Именно тогда, я обнаружил, что еду к кондоминиуму Джессики. Я хотел увидеть ее, и мне плевать, что кто-либо еще скажет об этом. Я стоял на светофоре в центре города, когда знакомый оттенок рыжих волос привлек мое внимание.

Джессика шла по тротуару со счастливой улыбкой на лице. Она одета в простые джинсы, черную футболку с выцветшей эмблемой и балетки. Так просто, но в то же время так великолепно.

Не зная, что за ней наблюдают, я заметил, как изящно и уникально она передвигалась — она выделялась из толпы. Свет, исходящий от нее, слишком ярок, чтобы быть просто одной из толпы.

Бездомный человек оперся о стену какого-то здания, дырявая одежда свисала с его тела, а его рука протянула чашку в ожидании милостыни. Джессика улыбнулась ему, прежде чем покопаться в своих карманах и бросить какую-то мелочь, которая у нее имелась, в его чашку.

Такая она, не зная, что я пополнил ее счет, Джессика все равно давала бездомному человеку свои последние деньги. Это много говорило о том, какой она человек — такого человека я мог бы полюбить, когда был моложе. Но это было тогда, когда моя жизнь была полным хаосом, и я думал, что эмоции важны.

Автомобили позади меня начали сигналить, и я поехал к ее дому. Я знал, что доберусь туда раньше нее, но мне отчасти нравился элемент неожиданности.

Она вышла из лифта в кондоминиум с улыбкой и кучей документов в руке. Затем сбросила обувь с ног и вздохнула, наклонившись, чтобы растереть ноги. Мне понравился тот факт, что она чувствовала себя так комфортно в доме, который я дал ей. Это заставило меня почувствовать себя состоявшимся, как будто я достиг чего-то большего в своей жизни, чем клуб.