Маленькая Баба-Яга - [11]
Как она будет колдовать, она уже про себя решила. И Маленькая Баба-Яга тут же принялась за дело.
Зайцам она наколдовала оленьи рога, а оленям — заячьи уши. Мышам она повелела расти, пока те не стали величиной с хорошую собаку, а кроликов она сделала совсем маленькими — ростом с мышей. Косулям она наколдовала красную, голубую и зелёную, как трава, шерсть. А белочкам приделала вороньи крылья.
— А мне? — закричал Абрахас. — Надеюсь, что ты и меня не забудешь?
— О тебе я тоже подумала, — сказала Маленькая Баба-Яга. — Ты получишь беличий хвост!
Себе она наколдовала большие жёлтые совиные глаза и лошадиные зубы.
Теперь она стала почти такой же страшной, как её тётка Румпумпель.
Превращения закончились, и можно было начинать. Вдруг раздался откуда-то сиплый голос:
— Можно и мне участвовать в празднике?
Звери с удивлением оглянулись… и тут все увидели лису, выскользнувшую из-за дерева.
— Правда, меня никто не приглашал, — хитро улыбнулась лиса. — Зато я пришла сама и надеюсь, что вы не против. Я тоже хочу участвовать в карнавале!
Зайчики испуганно затрясли оленьими рогами, белочки вспорхнули на крышу избушки, а мыши тесно столпились за спиной Маленькой Бабы-Яги, ища у неё защиты.
— Пусть убирается! — закричали кролики. — Этого ещё не хватало! Сейчас, когда нас сделали такими маленькими, она нам особенно опасна!
Лиса притворилась обиженной:
— Неужели мой наряд недостаточно красив? Я очень прошу: разрешите мне праздновать вместе со всеми! — обратилась она к Маленькой Бабе-Яге и завиляла хвостом.
— Если ты обещаешь, что не причинишь никому зла!
— Обещаю! — воскликнула лиса. — Даю вам своё лисье слово! Клянусь, если я его нарушу, то буду потом всю жизнь есть одну только картошку!
— О, это слишком! — рассмеялась Маленькая Баба-Яга. — Вдруг ты нарушишь слово, и придётся тебе, бедной, есть всю жизнь картошку! Но я постараюсь, чтобы до этого не дошло.
И Маленькая Баба-Яга, не доверяя лисьему слову, наколдовала лисе утиный клюв. Звери сразу успокоились: теперь лиса не могла никого съесть. Даже кролики, превратившиеся в маленьких мышек, смотрели на лису без страха.
Так начался лесной карнавал, который продолжался до позднего вечера. Белочки весело играли на деревьях в прятки. Ворон Абрахас кружился над оленями, он нарочно задевал их своим пышным хвостом. Кролики бесстрашно танцевали перед самым утиным клювом лисицы. А огромные мыши вставали перед косулями на задние лапы и важно попискивали:
— Не воображайте, пожалуйста! Не такие уж вы, косули, великаны!
Но косули и не думали расстраиваться. С любопытством посматривали они на великанов-мышей: «Ну что ж! Карнавал есть карнавал!»
В небе поднялась луна, и Маленькая Баба-Яга сказала:
— Надо бы нам потихоньку заканчивать. Но прежде чем вы отправитесь домой, я угощу вас ужином!
И она опять принялась колдовать: косулям и оленям наколдовала она целый воз душистого сена; белочкам — огромную корзину орехов; мышам — овса, а кроликам — полкочана капусты на каждого.
Перед началом пира она сказала несколько слов — и все опять стали обычными зверями. Гости весело принялись за еду. Все, кроме лисы: она так и осталась с утиным клювом.
— Простите! — крякнула она по-утиному. — Разве вы не вернёте мне мою пасть? Не могу же я есть утиным носом!
— Потерпи! — ответила Маленькая Баба-Яга. — Когда все поужинают, ты тоже получишь своё угощение. Сама знаешь почему!
Пришлось лисе дожидаться. Она сидела и грустно смотрела на этот весёлый пир. Иногда она открывала клюв и нервно облизывалась утиным язычком.
Когда последняя мышь скрылась в своей норке, Маленькая Баба-Яга взмахнула рукой, и к лисе опять вернулась её хитрая мордочка. А перед ней появилась целая гора колбасы!
Лисица щёлкнула челюстями и принялась за еду.
— Ну, как, вкусно? — спросила её Маленькая Баба-Яга.
Но лиса самозабвенно уписывала колбасу и ничего не ответила.
Прилипшие мальчики
— Наконец-то солнце приделало ноги зиме! — сказала Маленькая Баба-Яга.
И это действительно было так. Потому что с каждым днём зима уходила всё дальше и дальше. Наступила весна.
Снег потемнел и исчез, лёд растаял. Во всех уголках леса распустились весенние цветы. Распушились вербы, набухли почки берёз. Становилось всё теплей и теплей.
Не удивительно, что все этому радовались. Каждый думал: «Как хорошо, что зима наконец уходит! Достаточно мы с ней намёрзлись!»
Радовался и ворон Абрахас. Он вообще-то никогда не унывал. Характер у него был лёгкий и независимый. Ворон Абрахас был закоренелым холостяком.
— Холостяком жить куда как удобнее! — говаривал он часто. — Во-первых, не надо строить гнезда. Во-вторых, не приходится с женой спорить. В-третьих, не надо каждую весну заботиться о голодных воронятах. Сначала ты их кормишь, кормишь, а потом они всё равно разлетятся по свету каждый своей дорогой! Всё это я знаю от братьев, которые уже давно женаты, и вовсе им не завидую!
Был у Абрахаса любимый брат. Звали его Кракс. Жил он в большом гнезде на старом вязе, возле утиного пруда. Абрахас навещал брата один раз в году весной. В эти дни в семье было тихо: жена Кракса сидела на яйцах и птенцы, которые вылуплялись позже, не мешали спокойному разговору.
