Малёк - [83]

29 июня, четверг

Нарушил правило писать в дневник каждый день, так как должен полностью сосредоточиться на экзаменах. Кроме того, за последние четыре дня не произошло ничего маломальски интересного. Только Укушенный вызвал Рэмбо для «разговора». Рэмбо отказался говорить, что они там обсуждали, хотя мы думаем, все дело в Еве — ха-ха!

Экзамены по трудности различаются от простых (история, актерское мастерство, география, английский) до невозможных (математика и физика). Сомневаюсь, что мне удастся сохранить за собой репутацию юного гения, выигравшего грант.

Еще новость: вчера у Геккона украли все трусы. Поскольку мы теперь друзья, после ужина он сообщил мне, что теперь ходит без трусов и уверен, что за кражами стоит Джулиан. В качестве меры предосторожности я спрятал три пары трусов под кроватью, а еще три надел на себя.

Завтра последний день четверти, хотя наша кейптаунская группа проведет первую ночь каникул в школе — мы отчаливаем в субботу утром. Это мой первый официальный тур. Чувствую себя, как игрок команды «Газели»! (Хотя те сроду в туры не ездили.)

30 июня, пятница

На последнем школьном собрании в этом семестре всех регбистов из команды старшеклассников наградили знаком почета. Нашей команде Глок пожелал удачной игры в Кейптауне, после чего раздал никому не нужные галстуки, значки и кубки. Кажется, у Глока потихоньку едет крыша: все собрание он улыбался как псих и даже пару раз несмешно пошутил (лишь учителя математики и физики хохотали над его шутками).

12.00. Трое из Безумной восьмерки попрощались и разошлись, кто к родительским машинам, кто к остановке. Наша кейптаунская группа отправилась на послеобеденную тренировку с Папашей. Как-то странно, когда в школе никого нет. Должно быть, преподы просто обожают, когда мы уезжаем и наступает тишина.

22.00. Рэмбо прокрался в спальню и рассказал, что они с Евой только что занимались сексом в раздевалке на поле для крикета. Жиртрест с Бешеным Псом стали упрашивать его рассказать поподробнее, но Рэмбо лишь ответил, что это лучшее, что он чувствовал в жизни. Саймон, который весь вечер подбрасывал мяч на кончике биты, посоветовал Рэмбо прекратить отношения с Евой, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Но тот лишь улыбнулся и побежал в душ.

Завтра нам предстоит пересечь всю страну и оказаться в прекрасном Кейптауне, где я не был с пяти лет. Интересно, мы поднимемся на Столовую гору на фуникулере? В прошлый раз мы так и не поехали, потому что Вомбат заявила, что боится высоты и у нее плохое предчувствие, будто трос оборвется и кабина фуникулера будет объята пламенем. И мы пошли смотреть на здание парламента.

Бешеный Пес разорвал чайный пакетик, завернул чайные листья в обрывок письма, украденного из шкафчика Верна, и приказал нам всем выкурить эту «сигару». Вкус у нее был отвратный, и я всю ночь прокашлял, не давая уснуть никому, кроме Бешеного Пса.

1 июля, суббота

05.00. Завыла сирена на подъем, вслед за чем раздался оглушительный рев Папаши, огласивший весь двор:

— Вставайте, несчастные маленькие отродья, и марш в автобус! Раздавим замурзанных кейптаунских свиней! — Кажется, он сказал именно «замурзанных», хотя с Папашей никогда нельзя быть уверенным на все сто. (Не знаю, что такое «замурзанный», но звучит сердито.)

Мы помчались по дороге пилигрима во главе с Папашей, который срывающимся голосом вопил кричалку и какой-то безумный монолог из малоизвестной шекспировской пьесы «Симберлина» или что-то вроде того. Я вдруг понял, что Папаша пьян, как скунс, и на нем все еще профессорская мантия со вчерашнего школьного собрания.

Эрик Ньятхи, водитель школьного автобуса, был в восторге, что рядом с ним сидит наш искрометный учитель английского, и принялся болтать с ним на английском и зулу. Автобус медленно полз по заиндевевшим бурым холмам провинции Натал, а на спусках бешено несся, пытаясь набрать скорость для следующего подъема. Чтобы поднять наш боевой дух, Папаша попросил меня возглавить исполнение школьного гимна. Как только пение затихло, он достал бумаги, присланные по факсу, и начал зачитывать список противников, с которыми нам предстояло сразиться в течение недельного крикетного турнира. Наш хитрый тренер отправил своего брата, который работает агентом по недвижимости и живет в Кейптауне, в каждую из школ, с которой мы будем играть, и тот, вооруженный блокнотом и биноклем, шпионил за нашими соперниками. По мнению этого засланного казачка, единственную достойную конкуренцию представляет Кардинал-колледж — их подающие «смертельны», а бэтсмены «беспощадны, как двухметровая садо-мазо госпожа на острых шпильках». Внимательно перечитав сведения по каждой школе, Папаша пригрозил, что если мы лишимся нашего безусловного первенства, то обратно от Кейптауна пойдем пешком (1700 километров).

Пока мы заправлялись среди ночи в маленьком горном городишке Бофор-Вест, где стоял адский холод, Бешеный Пес со Стивеном Джорджем поспорили о том, насколько быстро Пес подает мяч. Стивен сказал, что не так уж и быстро, а Бешеный Пес… ну, скажем, он был другого мнения. Чтобы доказать свою правоту, он достал из сумки мяч и бросил через всю заправку. К сожалению, при этом он забыл снять свой тяжелый армейский бушлат, и мяч улетел в сторону и разбил левый поворотник у нашего автобуса. Эрик пришел в ярость и попытался вмазать Бешеному Псу дубиной, на что тот достал свой охотничий нож. Кровавую резню удалось предотвратить лишь благодаря Папаше, который очнулся от забытья и пригрозил взорвать автобус, кинув спичку в бензобак. После недолгих переговоров Эрик с Бешеным Псом помирились, и наше путешествие по нескончаемому плато продолжилось уже без поворотника.