Мальчишки в бескозырках - [51]

Помимо обязательных занятий физкультурой, которые вел капитан Первочевский, мы в свободное время занимались в различных спортивных секциях.

На первом этаже жилого крыла были установлены брусья и перекладина. И мы вечерами крутились на них, как хотели. Именно здесь я научился «работать на брусьях», а на перекладине делать склепку и любые перевороты. Доступность снарядов позволила многим моим товарищам стать хорошими гимнастами. Я пробовал заниматься боксом. Мне очень нравились такие заманчивые слова, как «апперкот», «хук»… Ходил на занятия в зимний спортивный манеж города. Правда, увлечение боксом длилось недолго. На одной из тренировок мне не хватило партнера моей весовой категории, и тренер поставил против меня тяжеловеса, предупредив его, чтобы тот работал вполсилы. Но я очень скоро завелся и здорово саданул партнера в нос. Тот, обозлившись, изо всей силы двинул меня в голову. Нокаут! С неделю я едва мог пошевелить головой. На этом мое увлечение боксом закончилось. Правда, потом я прибегал к нему, только в целях самозащиты, когда дрался. К сожалению, такое случалось частенько. Почему-то мы считали, что личность должна самоутверждаться с помощью кулаков. Бывало, поссоришься — и уже идешь в сопровождении секундантов выяснять отношения. Драка шла до первой крови. В какой-то степени это, конечно, помогало утверждению собственной независимости. Долгое время мне попадало, например, от Игоря Кириллова. Он был старше меня, выше и сильнее. Так бы это и длилось, пока я однажды не решился и после очередной взбучки вызвал его на личный поединок. К удивлению многих, Игорь не умел драться, и я расквасил ему нос. После этой драки мы с ним стали на равных и даже сдружились. Бывало и наоборот. Кто-нибудь, кого я считал слабее себя и которым помыкал, побеждал меня в личном поединке, и я уже больше к нему не приставал. Конечно, все это ребячество и вспоминается теперь с улыбкой. Но думаю, что и это в какой-то мере тоже закаливало характер нахимовца. К сожалению, были у нас и такие ребята, которые вели себя вызывающе, хотя по натуре были трусами. Задабривая подарками, деньгами сильных парней, они находили в их лице покровителей и защитников. Такой тип по силе и храбрости, допустим, мне уступал, но, сделав какую-нибудь пакость, не шел на честный поединок, а звал на помощь своих сильных дружков. Прошло много лет, но, как ни странно, их поведение в детстве не забывается и сегодня. И даже спустя сорок лет при встрече осадок этот остается, и задушевных разговоров с ними не получается. Большинство же ребят были открытыми и честными. Одним из главных наших девизов был: «Защищай слабых!» Будь это воспитанник своей или младшей роты.

После неудачной попытки стать боксером, я увлекся лыжами. Здесь фортуна мне улыбнулась. Я получил по лыжам третий спортивный разряд. Но дальше дело не двинулось. Зато мне несколько раз посчастливилось побывать в Кавголове на первенстве военно-морских учебных заведений по лыжам. Мне выдавали полушубок, термос с чаем и бутерброды, и я на своем, скажем, двенадцатом километре расставлял флажки. Когда мимо меня пробегали спортсмены, я записывал их номера. Мне нравилась работа контролера. Кругом лес, тишина, а ты один в этом белом царстве…

Летом играл защитником в футбол и даже одно время подавал надежды, был включен в сборную училища. Но после того как мы проиграли в Петергофе суворовцам со счетом, если не ошибаюсь, 1 : 13, из команды я был отчислен. До сих пор не уверен, что проиграли мы с таким разгромным счетом только из-за меня.

Особенно популярен стал у нас футбол после триумфального турне советских футболистов по Англии. Все мы хотели походить на знаменитого Всеволода Боброва. И как же мы радовались, когда вскоре после поездки в Англию Бобров приехал в училище. На встрече он рассказал нам многие подробности футбольных баталий, а потом сказал, что привез с собой братишку, которого зачислили в одну из младших рот. Весть эта была встречена с восторгом. Еще бы, теперь у нас будет учиться брат самого Боброва и мы всех будем побеждать! Естественно, что Бобров-младший стал капитаном сборной училища. Но все равно успехи наши по-прежнему оставались более чем скромными.

Через год после начала занятий в училище, к нам в класс пришел новичок Юра Захаров, или, как мы все потом его звали, Жора. Жора покорил нас умением хорошо бегать на коньках. И не просто бегать, а отлично бегать: он имел первый спортивный разряд по бегу для юношей. Причем бегал он не на тех коньках, к которым мы привыкли, а на настоящих беговых, или, как их называли, «бегашах», — предмет зависти всех мальчишек. Зимой мы расчищали лед от снега на Большой Невке, и на этой площадке Жора демонстрировал нам приемы бега на своих длинных коньках. Иногда по чьей-нибудь просьбе он снимал ботинки с «бегашами» и давал покататься. Пробовал и я, но дело всегда кончалось падением. Трудно без привычки с обычных перейти на беговые.

Я, например, только в нахимовском впервые надел коньки с ботинками. До войны, как и все мальчишки моего возраста, я катался на коньках, которые прикреплялись к валенкам системой веревочек. Причем впереди прочность крепления достигалась закручиванием веревки с помощью палочки, которая потом засовывалась под одну из веревочек сбоку. Затем родители купили мне ботинки с коньками. Но это были не те ботинки, к которым приклепывались коньки. В каблуке ботинка выдалбливался специальный паз, в который вставлялся фигурный вырез конька. Впереди же конек крепился к подошве с боков специальными скобами. Их можно было регулировать по ширине ботинка с помощью специального ключа. Вставил конек сзади в каблук, затем положил ботинок на перед конька и винтом сжал скобы с обеих сторон подошвы.