Мальчики-мальчишки - [31]
Не появилось «оборотней» только в тех профессиях, которые не сулили ни дохода, ни выгоды, ни возможности выгодно использовать своё положение. Среди пролетариата, например, сложно представить себе этих оборотней, хотя в эпоху барыг пролетариат вообще исчез как класс. И не он один.
Это сейчас руководители новой России иногда растерянно вопрошают, куда это у нас, мол, подевались все инженеры и педагоги, почему не найти дураков поехать работать рядовым врачом в рядовую поликлинику за пределами Москвы, почему никто не хочет служить во флоте, да и куда делся сам флот, отчего строителями у нас работают одни гастарбайтеры, а рабочий класс вообще исчез как явление. А когда мы окончили школу, то об этих «глупостях» барыги у власти и не тревожились. Тогда профессия рабочего была объявлена самой бесперспективной и неудачной, а теперь пишут, что квалифицированных рабочих стало жутко не хватать, их теперь даже переманивают, как ещё лет пять назад переманивали экономистов и юристов. Зато юристов и экономистов развелось так много, что они одни и остались. Страна столкнулась с «перепроизводством» финансистов, и сегодня мировой кризис ведёт к тому, что грядут сокращения на биржах и в банках. Жизнь в который раз доказала, что не могут все граждане страны заниматься распределением финансов, так как некому станет эти финансы зарабатывать и обеспечивать.
Но это мы поймём только в двадцать первом веке, а в последнее десятилетие уходящего ХХ века россиянам предлагали взять себе свободы, кто сколько унесёт, а потом действовать по обстоятельствам. Делать то, что тебе выгодно. Не важно, что другие от этого обнищают или погибнут. Главное, что тебе это выгодно, ну так и валяй, если ты не лох, конечно. Профессии же стали вроде как вообще не нужны.
Я очень хорошо помню, как многие деятели нашей политики и культуры тогда говорили, что вот-де у нас у всех неправильное миропонимание, что нас всех воспитали так, что на смену работы или профессии мы смотрим как на трагедию, ЧП вселенского масштаба, иногда даже как на преступление. Но весь прогрессивный мир так мобилен, ну так мобилен, что там граждане осваивают по десять профессий за жизнь. К чему это всё говорили, стало понятно только после начала массовых увольнений и сокращений: общество как бы готовили, чтобы оно особо не бунтовало и не возмущалось при потере работы, заработка и уверенности в завтрашнем дне. Когда прошла первая эйфория от «ветра перемен», от всех этих лозунгов «Перестройка! Гласность! Свобода! Бориску на царство!» появилось и понимание всех этих увещеваний.
Ещё заявляли, что мы привыкли жить на всём готовом, а надо уметь самим пробиваться в джунглях жизни. Сами, мол, виноваты, что зачем-то работаете на государство, которому и даром не нужны. Работать на государство может только неудачник, а человек успеха давно ресторанами обзавёлся, магазины открыл, живёт не тужит. Нормальный человек работает на себя. И только на себя. Потому что нормально – думать только о себе. И совершенно ненормально думать о других. Другие – это враги, конкуренты.
Нас укоряли тем, что мы приучены к системе, в которой человек получал образование и шёл работать на давшее это образование государство, которое взамен предоставляло человеку какую-никакую, но зарплату, оплачиваемый отпуск, медицинское обслуживание и прочие, незначительные с точки зрения новой системы «подачки». А теперь руководство страны настолько поумнело, что уже не хочет тратиться на этакую галиматью, поэтому люди сами должны создать себе и работу, и зарплату, и образование – если последнее им до зарезу нужно. То есть работать на благо своей страны – это жить на всём готовом? А жить, не имея ничего, суметь обставить других зазевавшихся своих соотечественников – это быть самостоятельным и независимым? Своих, живущих в одной с тобой стране, учившихся в таких же школах, смотревших такие же фильмы, можно устранять со своего пути, убивать как врагов? По мнению барыг, именно так. Бери, что хочешь, делай, что хочешь, отвыкай работать на свою страну и вырывай у жизни всё сам, даже если она будет этому отчаянно сопротивляться. Хватайся за всё, что принесёт тебе выгоду, даже если придётся в сто двадцать пятый раз работу поменять.
Есть наблюдение, что недостатки – это продолжение достоинств. Самостоятельность в своей крайней форме – это анархия. А в России всё всегда рано или поздно проявляет себя в крайней форме. «Свободная конкуренция» превратилась в обычные бандитские наезды и запугивания. Самостоятельность оказалась для многих непосильным испытанием. Что плохого было в том, что люди работали на свою страну? Они же на
