Мальчик с одним именем - [7]

– Я была бы рада, – быстро ответила девочка. – Правда. Если ты уверен, конечно.

– Да. Я уверен.

Как только их глаза привыкли к лунному свету, оба обнаружили, что улыбались друг другу.

– Кстати, я Руби.

Джонс улыбнулся, лопнув масляный пузырь ботинком. Мэйтланд ушёл навсегда.

– Нечего тут оставаться, – сказал он, показав связку ключей. – Я поведу машину.

Глава 4

Фургон марки «Фольксваген» цвета зелёный электрик представлял собой модель Т 2 производства 1979 года. Мэйтланд со всей возможной тщательностью отремонтировал машину, купленную у старого Опустошителя, который много лет ею не пользовался. Джонс помогал мастеру изо всех сил, смазывая и соединяя внутренности, заставлявшие транспортное средство работать. Мальчик знал о двигателях куда больше своих ровесников. Он мог вытащить и прочистить свечи зажигания, приладить патрубки и проверить их давление. Мэйтланд даже научил его чистить цилиндрические детали: сначала вытащить их, а потом соскрести нагар с головок.

Салон фургона был переделан специально под их потребности. Тут была газовая плита с четырьмя конфорками и духовкой, белый складной стол и множество шкафчиков для хранения. Были даже раковина и металлическая сушилка. Когда стол складывали, двойные сиденья с обеих сторон выдвигались, образуя постель для Мэйтланда. Джонс спал на тонком матрасе, уложенном поперёк передних сидений, обычно свернувшись в клубок, словно кот, после долгого дня. В случае назначения на определённый участок или длительной охоты этот фургон становился для них домом.

Джонсу нравились такие ситуации, потому что тогда ему разрешалось водить. Мэйтланд заколдовал окна и лобовое стекло таким образом, что казалось, будто это он ведёт машину, когда за рулём был Джонс. Сиденье достаточно меняло уровень, чтобы мальчик видел дорогу, педали тоже поднимались. Когда Джонс вёл машину, Мэйтланд мог отдохнуть, поработать над изобретением зелий и заклинаний и поразмышлять, какие случаи могли им ещё подвернуться, пока они были за работой. Умение Джонса водить машину означало ещё и то, что он был полезен в случае возникновения чрезвычайных ситуаций.

Теперь это было бесценно.

Руби вцепилась в краешек своего сиденья и нервно сглотнула, когда Джонс повернул ключ и двигатель с шумом ожил. Мальчик отпустил рычаг ручного тормоза, без колебаний выбрал первую скорость на коробке передач и затем выехал с поля, где и был спрятан фургон, на дорогу.

Фары сверлили темноту развернувшегося перед ними туннеля, образованного живой изгородью с обеих сторон. Изредка луна неожиданно выскакивала на небо и снова исчезала. Велосипед Руби время от времени дребезжал, опёршись о стол рядом с её рюкзаком в салоне фургона.

Мальчик, кажется, точно знал, что делать: он аккуратно обращался с рулём, следуя за поворотами и изгибами дороги.

Чтобы проверить степень его концентрации и немного отвлечься самой, Руби достала пластинку жвачки из кармана. Но Джонс не сводил глаз с дороги, даже когда она сняла обёртку со жвачки, свернула её буквой М, прежде чем отправить в рот, и начала громко жевать. Убедившись, что он был всецело сконцентрирован на работе, она откинулась на кожаном сиденье. Так вышло, что глухой ночью она оказалась в фургоне, который вёл мальчик, причём не просто её ровесник, а ещё и спасший её от огра. Как выяснилось, вдобавок ко всему опасного. По пути к фургону Джонс сообщил ей, что тот оборотень не только был неравнодушен к лунному свету, но ещё и относился к классу Неустрашимых. Если бы ей кто-то сказал подобное до того, как она улизнула из дома своих опекунов, она рассмеялась бы этому человеку в лицо.

К чему всё это могло привести, она и сама не была уверена. Но она могла представить, какую суматоху устроит утром её приёмная мать, обнаружив пустую постель. Руби знала, что её неизбежно начнут винить за доставленные неудобства, потому что с ней такое случалось всегда.

Она закрыла глаза и зажала ладонями уши. Она словно находилась под водой и представляла, что плавает в тёплом море рядом с собственным тропическим островом. Она разучила такой трюк для ситуаций, когда реальность было трудно принять, она использовала его в случаях, когда ничего не могла контролировать.

Руби почувствовала, как её дёрнули за руку. Она убрала ладони от ушей, впустив обратно грохот двигателя фургона. Джонс бросал взгляд то на дорогу, то на неё, то опять на дорогу.

– Ты в порядке? – спросил он с искренней заботой.

– Всё нормально. Я просто так делаю, чтобы отгородиться от мира. – Она жевала жвачку и улыбалась. Но вопрос словно рикошетом вернулся к ней. – Когда мне нужен тайм-аут.

Джонс на мгновение задумался и кивнул. Он никогда не слышал про тайм-аут, но точно понимал, что она имела в виду. Он снова на неё взглянул:

– Как ты можешь есть и не глотать?

– Только не говори, что ты никогда не пробовал жвачку!

Когда Джонс покачал головой, Руби порылась в кармане и распаковала ещё одну пластинку. Удерживая руль обеими руками, Джонс раскрыл рот, словно птенец, и Руби сунула туда жвачку.

– Жуй, – посоветовала Руби, – и не глотай.

Они сидели в тишине, жуя, словно коровы, пока тишину не нарушил приглушённый голос: