Мальчик с одним именем - [4]

Руби приподнялась на локтях как раз в тот момент, когда мальчик выстрелил ещё раз. Огротроллетштука приземлилась на ноги, разбросав повсюду гравий, дёрнулась, а потом застыла. На какое-то мгновение настала абсолютная тишина. Затем Руби услышала простые звуки: ветер, шелестящий в листве старого дуба у дороги… барабанная дробь её сердца, означающая, что она ещё жива… чирканье чёрных ботинок мальчика, проверяющего, мертво ли чудовище.

А потом глаза Руби сами собой закрылись, и последнее, что она услышала, – это удар её затылка о гравий.

Джонс стоял над потерявшей сознание девочкой, чьи чёрные волосы разметались по подъездной дорожку, и смотрел, как она дышит, понимая, что работа ещё не закончена. Рогатка начала скрипеть, когда он натянул тяжи, прицелившись в лоб девочки.

Но его рука остановилась, когда девочка застонала и открыла глаза, и он взглянул в них.

– Сделай это, Джонс! – закричал револьвер, всё ещё лежавший на гравии. – Это для её же собственного блага. Она превратится, если её укусили. Ты же знаешь, как это происходит с оборотнями и какие беды они разносят.

Лицо девочки исказилось, и она попыталась сжаться в комочек, осознав, что должно было с ней произойти.

– Пожалуйста, – проскулила она. – Хватит.

Разные мысли столкнулись в голове Джонса, как только он взглянул в эти голубые глаза, полные страха.

– Ты ранена? – спросил он, держа в дрожащих руках рогатку, готовую выстрелить.

– Я не…

– Оно тебя укусило?

– Давай же, – закричал револьвер. – Достаточно даже одной маленькой царапины от оборотня!

Джонс внимательно осмотрел девочку и решил, что она была его ровесницей. Он искал порезы или укусы – знаки, предупреждающие, что она могла превратиться в огра, пусть и небольшого.

– Джонс! – снова вскрикнул револьвер.

Внезапно где-то глубоко в сознании Джонса всё прояснилось; он как следует натянул тяжи и выстрелил.

Глава 3

Дробь отскочила от гравия и пролетела рядом с головой Руби, заставив её вскрикнуть.

– Встань, – приказал мальчик, уже успевший перезарядить рогатку. – В следующий раз не промахнусь.

Руби медленно поднялась, не сводя с него глаз; камешки сыпались с неё, словно капли. Что-то непонятное продиралось сквозь её внутренности, и её начало тошнить.

– Следуй за мной, – продолжил мальчик, попятившись к дому, не упуская из виду Руби, которая пошла за ним. Он не был крупнее её. Его худощавое лицо было чумазым, а тёмные круги под глазами определённо делали его старше, чем он был на самом деле.

– Остановись здесь, – рявкнул он. Руби запнулась посреди дороги, всё ещё хорошо освещённой шаром света, который бросил в небо мужчина в бейсболке. – Посмотри на луну, – приказал он. – Мне надо увидеть, произойдёт ли с тобой что-нибудь. Тогда мы точно узнаем, прокляли тебя или нет.

Руби увидела луну над крышей дома – яркую и почти полную. Но она, хоть и сделала то, о чём просил мальчик, по-прежнему то и дело бросала взгляд на шар света, парящий над дорогой. Её мозг был перегружен, она силилась вычислить, как тот мужчина смог сделать подобное перед своей смертью, как вдруг внезапная дрожь охватила её тело, потому что она смогла вспомнить.

– У тебя кишка тонка, пацан, – закричал револьвер. – В чём смысл тут торчать – ждать, пока чёрт знает какая беда нагрянет? Как думаешь, что об этом сказал бы Мэйтланд?

– Нет тут больше Мэйтланда, – ответил мальчик, уставившись на Руби, словно он точно знал, что она подумала: «Как, чёрт возьми, пистолет вообще может разговаривать?»

– Он столько времени потратил на твоё обучение, – продолжил говорящий револьвер. – В смысле… ты же его ученик… а чтооо, есссли чё-то…

Голос зазвучал слишком приглушённо, чтобы его можно было услышать, потому что мальчик забросал револьвер кучей гравия и позволил себе улыбнуться. Руби заметила его искривлённую улыбку и слегка темноватые зубы. Вновь взглянув на неё, он опять показался серьёзным. Ей хотелось спросить про говорящий пистолет и шар света, но она опасалась заряженной рогатки, поскрипывавшей в его руках.

– Что ты здесь делаешь? – спросил этот чудной потрёпанный мальчик в пальто, которое было ему велико, с подвёрнутыми рукавами.

– Убегаю, – тихо ответила Руби. – Я собиралась сегодня ночью тут спать. Владельцы этого дома приезжают сюда только на выходные и каникулы. Я видела этим утром, как они уехали в битком набитой машине, когда я была в школьном автобусе. Я больше не могу оставаться со своими опекунами.

Мальчик нахмурился.

– Я знаю, что такое школьный автобус. Но никогда не слыхал про «обекунов».

– Опекунов, – поправила Руби. – Семья, с которой ты живёшь, если с настоящей что-то не так.

– И что не так с твоей?

Руби на мгновение прикусила щёку и смахнула с брови приклеившуюся к ней прядку чёрных волос.

– Иногда родители недовольны детьми, которые им достались. В жизни не всегда всё так, как в слащавых семейных сериалах по телеку. Но ты, полагаю, это и так знаешь, – сказала она, бросив взгляд на тело Мэйтланда, в то время как по её телу прокатилась ледяная дрожь. – Послушай, что… – Руби запнулась и снова вздрогнула, сжав губы в тонкую линию. – Что, чёрт возьми, происходит?

Она обняла себя руками, пытаясь унять дрожь.