Мальчик, который сдох - [48]

— Ты что творишь?

Какая милашка. Улыбнувшись, я вновь шепнул ей в самые губки:

— Я буду очень по тебе скучать, Гермиона. Дафна получила свой поцелуй ещё вчера, так что оставался поцелуй для тебя.

Сказал я, смотря на красную и возмущенную Гермиону. И не сдерживаясь, поцеловал её ещё раз, только уже не проникая язычком внутрь, просто прикоснувшись своими губами к её.

— Пошли, милая моя, а то сейчас наши места займут.

Сказал я и вышел из туалета, Герми шла следом. Ну, как я и говорил — в нашем купе сидел Невилл.

— Извините, везде занято, можно я с вами посижу?

Спросил он у нас. Я вздохнул.

— Сиди уж.

А что я еще скажу. Но не поиздеваться над ним, ни понаблюдать не вышло. Герми, уже не стесняясь, села ко мне поближе. Достала книгу и начала читать, а Невилл забрался наверх и не вылазил оттуда. Одним словом, скукота. Так что не будь Гермионы, точно стал выть и кусаться. Так и закончилось наше путешествие, а я направился к себе.

И как я ждал этого момента. Момента, когда я смогу поиздеваться над своей приёмной семейкой (не от злости, а искусства ради). Аж, руки чесались. И начал я с самого приезда. Открыв дверь так. Что она ударилась о стену и крикнул:

— А вот и я!

Входя и затаскивая чемодан, огляделся. И это таки привело к хорошему эффекту, такому, что все Дурсли кинулись посмотреть на наглеца. Первая прибежала тётушка Петунья. Видели бы вы её выражение лица, она так расширила глаза, что мне казалось, они сейчас выпадут у неё. Следом за ней выбежал и дядюшка Мазай… тьфу, дядюшка Вернон, если я не ошибаюсь. Лучше бы его Мазаем назвали, легче запомнить.

— Ты что себе позволяешь… Ах ты… Ты всю жизнь будешь пахать, если ты оставил хоть маленькую царапину на этой двери…

Краснея от гнева и сотрясаясь, он чуть не начал плеваться. И как этот парнишка их терпел? На что я резко рявкнул.

— Молчать!

Петунья вздрогнула, а Вернон в удивлении вылупился на меня. А вот и их жирдяй сын Дадли, который протиснулся между своих родителей, продолжая жевать довольно-таки большой пирожок, чтоб он подавился. Впрочем, возможно все еще впереди, а я продолжил спектакль, тыкнув в него пальцем:

— Ты, жирдяй, возьми мой чемодан, и отнеси наверх.

Небрежно пнув свою ношу, которая и была большим, коричневым чемоданом, я ухмыльнулся. А сейчас начнется.

Но ничего не вышло, он просто перестал жрать, но не подавился и не проглотил, а старший из семьи, дядюшка, зарычал:

— Ну держись сосунок, я сейчас тебя выпорю.

Но я уже действовал. Схватив незарегистрированную палочку (а если сеть стоит и на улице не подумал) я произнес заклинание. Эффект превзошел все ожидания — шок и ужас. Конечно, ведь изо рта Вернона наружу полез слизень. Большой такой и чёрный, весь в слизи (не зря ведь слизень), а затем упал на пол. Куда следом отправилась и еда дяди. Брр, понимаю. А пока мой дорогой дядюшка умирал от ужаса (хотя сука он живучая) их сынок, бросив еду, убежал, видимо тоже стошнило. А Петунья побледнела как мертвец, выпучив свои глаза на мужа и смотря на этот ужас. На её лице читалась паника, и недаром, ещё пара мгновений и она закричала в ужасе, точнее завизжала. Честное слово, мне казалось, что мои стёкла на очках лопнут от её визга. И я тут же кинул ещё заклинание и на неё. Ничего мне в голову не пришло, как положить на неё заклинание Безмолвия, и теперь она безмолвно открывала рот, но не слышалось теперь от этой верещащей женщины ни звука. А она, заметив, что не слышит саму себя, еще с большим ужасом посмотрела на меня. Увы, для нее, я не мог читать и по губам. Петунья лишь дрожащими руками ухватилась за свою шею и пыталась, словно выдавить из себя хоть звук. Я лишь хмыкнул, прошёл мимо её, и вскоре услышал звук падающего тела. И не сомневался, что это Петунья упала в обморок.

— Эй, жирдяй. Занесёшь чемоданы наверх.

Сказал я, видя бледное лицо Дадли, который вытирал свои губы рукой.

Насколько я помню, прошлый Гарри спал в кладовой под лестницей. Ээ нет, я там спать не собираюсь. Поэтому я расположился в комнате своего кузена и завалился на его «полутороспальную» кровать. А что? Кровать мягкая, пружинистая, не скрипит. Только я закинул руки за голову, немного полежал и подумал, как можно испортить и подчинить жизнь Дурслей, а тут в комнату вошел Дадли, таща мой чемодан. Жирдяй даже взмок от пота и труда, пока нёс не такую уж и тяжелую ношу. Лицо, его и без того удивлённое приняло выражение крайнего удивления и наконец-таки сказал.

— Но это моя комната.

— Теперь моя. Мне тут нравиться.

Сказал я, ухмыляясь, заметив, что кузен сейчас начнет возмущается.

— Гарри, твоя комната не здесь. Здесь буду спать я.

— Даю тебе пять секунд передумать.

На этих словах я резким движением достал палочку, но не направлял её на Дадли, а делал вид, что осматриваю её. Но бедного мальчика это напугало, и он, выдохнув, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Никто меня не беспокоил до самого утра, а заклинания что я накладывал, всё равно не имели долгого эффекта, но они были достаточно научены и потому я смог нормально отдохнуть. Но видно ненадолго. Утром встав, семейка Дурсли делала вид, мол, ничего такого не было. И они игнорировали моё присутствие. Впрочем, это для меня было не так обидно, но вот правда, когда тётушка Петунья накрыла на стол, я увидел, что для меня тарелки на столе здесь нет.