Мальчик, который сдох - [15]

Спросил парень, внимательно, глядя на меня или в мои глаза, словно желая узнать говорю я правду или нет.

— А? Ты о чём?

Мастерски сделав недоуменный вид, спросил я у пухлика, как я решил его называть про себя. И тут даже не было желания поиздеваться, просто привычка.

— Поведение вашего трио после инцидента с троллем сильно изменилось, особенно твоё!

А сколько эмоций, сколько мыслей в голове (хотя я не мог бы читать его, но они и так были написаны на лице).

— А, ты об этом. Рон, наш герой, обижается на то, что слава ему одному досталась, а ещё, как мне кажется, этот мальчик, божий одуванчик, ревнует Гермиону ко мне. — Ухмыляясь, сказал я, обведя взглядом народ, что уже в открытую слушал, о чем мы говорим. А затем все с той же улыбкой, добавил:

— Если бы только Рон не был мальчиком, я бы начал думать, что у него настало время этих дней.

А люди, что еще сохраняли хмурое выражение лица (или делали вид) улыбнулись, иные даже засмеялись.

— Но ты рассказал только про Рона, а о себе промолчал. Что с тобой случилось, Поттер?

Не отставал Невилл. Упёртый же этот парень, хотя сразу и не скажешь. А ведь такими темпами он может о чем-то догадаться, не зря ведь живем вместе и спим вместе, и ничего пошлого не надо думать, он мой сосед по комнате. А значит надо эту ищейку сбить со следа. Мне тут жить и жить, а он все может испортить.

— Я бы посмотрел на тебя, когда тебя прожуёт троль, потом выплюнет, да ещё и дубинкой своей отдубасит, не сдерживаясь.

Сказал я, посмотрев на парня, что сидел, открыв рот. Но быстро добавил:

— На счет прожует, я преувеличил, но смысл тот же.

— И все равно, не знаю, не мог ведь ты так поменяться и почему ты стал так себя с профессором вести?

Оскалившись, насколько способен сейчас, я припечатал:

— Снейп не способен нормально преподавать, и пользуется своей должностью порой не в лучших целях, а мне теперь терять нечего, кроме жизни и то последняя висит с нашей то школой на волоске. Я ответил на твои вопросы, Невилл?

— Да, Гарри.

Сразу засмущавшись, небось, обвиняя себя в том, что так доставуче себя вел, пухлик отвалил. А со стороны спальни, в которой я спал, раздалось:

— Я так и знал! Гарри, говори, что произошло там с троллем!

Признавая, что это не он убил его и, портя себе всю легенду и еще больше выставляя себя дураком, произнес Рон. Так что мне оставалось только встать и произнести:

— Зайдем и поговорим.

Направляясь к нам в спальню и искренне надеясь, что хотя бы в этот раз он меня послушает и не станет сбегать. А я уж постараюсь преподнести все так, чтобы он сам себя закопал со своей ревностью, завистью и тупостью.

«И кажется, Гарри, был не умнее, чем он, раз все терпел и не замечал очевидного.»

Пройдя мимо посторонившегося «друга» я прикрыл дверь и тихо произнес:

— Рон, вот скажи, отчего ты такой дурак?

И не давая вставить ни слова, устало продолжил. Играть, так играть до конца, оттого мой голос и был таким уставшим и подавленным, а лицо выражало крайнюю степень озабоченности проблемами.

— Тебе дали шанс стать известным, ведь именно этого хотел, а ты вместо этого обижаешься, выставляешь себя идиотом, хотя куда больше, и не хочешь нормально поговорить.

Посмотрев на него, я усмехнулся, а он, наконец, отойдя от шока, вывалил весь свой негатив:

— Гарри, ты действительно изменился. Я считал тебя другом, а ты спокойно целуешь Гермиону, говоришь, что это я виноват, и наверняка радуешься, что я не с вами!

Эк, его задело. На что я просто спросил:

— Скажи, а ты что раньше обращал внимания на Герми, вот признайся. Ты даже не думал о таком, наоборот, вечно говорил о ней плохо, хорошо, что не при ней. Не ты ли считал ее заучкой, не ты завидовал ей, злился, когда она нас учила. А она хотела тебе и мне добра, но ты в отличие от меня этого не оценил.

Теперь на него было жалко смотреть, растерянность сменялась агрессией, затем переходила в желание сказать, но из-за чувств не зная, что говорить и как. А я добивал, вколачивая новые гвозди гроб нашей дружбы и его нервов.

— И теперь, когда Гермиона счастлива, ты вновь хочешь отнять у нее это счастье своими истериками и детскими обидами. Мне нечего тебе сказать, Рон. Но во всем виноват только ты!

И даже если бы он мог возразить, то из-за нервного потрясения просто не смог сказать ни слова, а я, не давая ему самому сбежать, вышел за дверь. А выйдя, добавил всем желающим:

— Жив, он жив, разве что в святом Мунге бы ему полежать!

Ухмыльнувшись, я направился за стол, где сейчас играли в карты, желая отвлечься и просто за игрой подумать. Ибо одному сейчас быть точно не хотелось. Отвернувшись от меня и ничего более не говоря, хотя кое-кто и мог решить, что мне нужна их поддержка, все занялись своими делами. А я, проведя за игрой остаток вечера. Удалился спать. Мозг почти не думал, а ведь еще придумывать, как не попасть на игру, но об этом лучше думается на свежую голову.

Впервые за долгое время я заснул совершенно ни о чем не беспокоясь и во сне видел себя, в прошлой так сказать жизни, а тело, наконец, начало меняться и на утро я обнаружил пару новых сюрпризов.

Глава 7. Открытия и симуляции

Утром, проснувшись вполне себе здоровым и веселым, я быстренько собрал вещи, оделся и вышел в гостиную. Некоторые уже проснулись, но большинство все еще пребывали в царстве Морфея. Но вот Гермиона, я знал точно, не стала бы просто так лежать, а значит, скоро могла выйти. До завтрака оставался час, и я еще не знал, чем займусь, но думал это не такая и большая проблема. Так оно и вышло. И приход Гермионы и то, что я быстро нашел нам занятие.