Малатаверн - [24]

Смеркалось. Темнота подступала из каждого угла комнаты. Синий огонек газа подрагивал под чайником, который уже шумел, закипая. Роберу удалось полностью отключиться; он смутно различал лишь лицо хозяйки единственное светлое пятно, белевшее в сизых сумерках, где все сливалось.

– Уже совсем темно, – проговорил хозяин, – поди-ка зажги свет, парень.

Роберу понадобилось несколько секунд, чтобы отреагировать. Он встал, щелкнул выключателем и опять уселся на свое место. Он пытался прикрыть глаза, чтобы вернуть ощущение, которое возникло у него перед тем, как он включил свет, но напрасно – при свете все выглядело совсем иначе. Хозяева опять заговорили о своем. Робер слушал их. Он прекрасно слышал и понимал каждое их слово, но для него они не имели ни малейшего смысла.

Он ел. Ел не торопясь, хотя чувствовал, что нужно немедленно бежать и предупредить Кристофа. Пора было выскочить из-за стола и пулей лететь в бакалейную лавку, следовало во что бы то ни стало повидаться с Кристофом. Робер прекрасно это понимал. Он словно воочию видел, как несется по главной улице, потом через площадь, но никак не мог заставить себя есть побыстрее.

Голоса звучали все тише. Несмотря на яркий свет, Робер опять впал в оцепенение. Видел только лицо хозяйки и без конца поднимал на нее взгляд. Теперь ему уже не хотелось уходить.

Он останется здесь. Хозяин уйдет. А Робер останется с ней наедине, и они будут молча смотреть друг на друга. И ему никогда не захочется уходить.

Потом она заговорит с ним. Он подойдет поближе, чтобы ответить. Тихо позовет ее: Жозиана… Она улыбнется и пойдет к нему. И все станет просто и легко…

Хозяйка встала, унесла чугунную кастрюлю и подала сыр. Они снова принялись за еду, затем хозяин отодвинул тарелку, смахнул ребром ладони крошки с клеенки и разложил перед собой кисет, бумагу и зажигалку. Хозяйка начала убирать со стола.

Робер больше не глядел на нее, но видел, как ее тень скользит по кухне. Он без конца понукал себя: "Вставай, иди к Кристофу. Вставай, иди к Кристофу".

Хозяйка вытирала стол. Когда она проходила у него за спиной, юношу обдало запахом ее духов. Она наклонилась и краем платья задела Робера по руке. Парнишка вздрогнул. Слышно было, как несколько крошек упало на линолеум, и хозяйка сказала, обращаясь к нему:

– Робер, маленький, да вы падаете с ног от усталости. Ступайте-ка спать.

Он поднял на нее глаза. Женщина улыбалась. Невольно вздохнув, юноша тоже улыбнулся, затем встал, попрощался и двинулся к двери. И, как обычно, хозяин крикнул ему вслед:

– Не забудь как следует закрыть за собой калитку… И не опаздывай завтра утром!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА 12

Дело шло к вечеру. На западе облака алели над вершинами гор. Уже загорелись уличные фонари.

Ветер не затихал, и Робер постоял минуту, прислонившись спиной к стене дома. Он чувствовал свое бессилие и одиночество. Перед глазами у него стояло лицо хозяйки. Он несколько раз повторил про себя ее имя: "Жозиана… Жозиана".

Мощный порыв ветра ворвался в улочку, и Робер поежился. Выйдя за калитку, он обернулся и еще раз поглядел на двор. Достаточно открыть калитку. Войти. Дойти до дверей кухни…

Робер пожал плечами, оттолкнулся обеими руками от стены и выскочил на тротуар.

На пороге одного из домов болтали мужчина и женщина. Каждый его шаг отзывался по всему телу, даже голова гудела. Кухня была совсем рядом, там было тепло, горел свет, и хозяйка сидела рядом.

Он прекрасно представлял себя сидящим на кухне. И все-таки уходил, бежал из этого дома с ощущением, что больше никогда туда не вернется. – С той минуты, как он затворил за собой дверь, что-то непонятное, чего и словами не выскажешь, преследовало, догоняло его, так что делалось жутко.

Прямо перед ним из улочки выскочил автомобиль и помчался в сторону главной дороги.

На углу площади Робер остановился. В бакалейной лавке горел свет. Юноша перешел площадь и двинулся вдоль фасада к самой витрине. Уличный лоток был уже убран и стоял теперь посреди магазина, загромождая его; Робер пригнулся. Отец Кристофа сидел за кассой, была видна лишь его склоненная голова. Судя по всему, он подсчитывал дневную выручку. Робер отступил и бесшумно толкнул дверь в коридор. В кухне тоже горел свет, но мотоцикла на месте не было.

Все же Робер просвистел сигнал сбора – сначала чуть слышно. Подождав немного, он повторил его громче. Затем на цыпочках дошел до застекленной двери и заглянул за занавески. В комнате никого не было. На электрической плите пыхтел кофейник. Робер повернул обратно, вышел на тротуар и после долгих колебаний вошел в магазин.

Папаша Жирар поднял голову.

– Здравствуйте, месье, – проговорил Робер.

– Здравствуй. Чего тебе?

Робер обвел глазами полки, заставленные консервными банками, пакетами стирального порошка и всевозможными бутылками. Шагнув вперед, юноша поглядел на хозяина магазина и сказал:

– Мне нужен Кристоф.

Бакалейщик снова принялся считать купюры, дошел до конца пачки, пришпилил ее булавкой и проговорил:

– Кристоф укатил на мотоцикле в Арбрель. Сказал, что должен отвезти приятелю какой-то пакет.

Робер тут же подумал о сырах. Хозяин сидел, облокотившись на стоявший позади конторки стол. Не поднимая головы, он поверх очков оглядел юношу. Облысевшая спереди голова бакалейщика сияла не хуже белого пластика, покрывавшего столешницу.