Малакай и я (ЛП) - [65]

Он поцеловал мою голову.

— Станет, как только тебя не будет в моих руках и перед моими глазами.

— Тогда не выпускай меня из рук или из вида. — Я подвинулась, чтобы поцеловать его в шею. Я слегка укусила его, отчего он от изумления открыл рот, но в таком положении оставался недолго. Наоборот, он перевернул меня на спину и прижал мои руки по бокам.

— Эстер...

— Малакай.

Я улыбнулась, и он улыбнулся в ответ.

МАЛАКАЙ

Сделать ее счастливой.

Сейчас это единственное, о чем я мог думать. Это единственное, что меня заботило. Отныне и до конца своей жизни — какой бы длинной или короткой она ни была — я хотел подарить Эстер максимально возможное количество захватывающих и прекрасных воспоминаний. Начиная с того момента, когда мы в последний раз были вместе.

— Неплохо. — Я облизнул шоколадную глазурь со своего пальца.

— Что за...

Я поднял глаза и увидел, что она зашла на кухню, широко раскрыв глаза и оглядывая весь бардак на столах, который я устроил, так как все было в муке, разрыхлителе и яичной скорлупе. На ней была только моя рубашка, которую она даже не застегнула, и ее кружевные трусики, и мне стоило большого труда не отвлекаться на них. Схватив зажигалку, я встал перед Эстер, извиняясь за сделанный торт.

— С днем рождения, Эсти? — проговорила она.

— Места не хватило. — Пожал я плечами. — Эта мысль подразумевалась, понятно?

— Малакай, — засмеялась она, качая головой. — Ты же знаешь, что сегодня не мой день рождения?

— Ты хотела сделанный мной праздничный торт, и вот я исполняю желание, — я ухмыльнулся и зажег зажигалку, удерживая пламя над тортом. — Прошлогодний день рождения прошел не так, как следовало, и уверен, что этот год был тяжелым, поэтому давай отметим его заново.

Со слезами на глазах, она подула на пламя, и взяла в руки торт, уставившись на него, словно он был из золота.

— Мои желания... ты помнишь.

Я достал ручку и теперь уже промасленную бумажку, на которой она писала почти год назад. Чернила уже выцвели, да и саму бумагу складывали и разворачивали так много раз, что складка стала совсем тонкой, что можно было с легкостью оторвать.

— Ты написала только тринадцать перед... перед тем, как уехать. Можешь дописать еще десять, ну или одиннадцать, раз тебе теперь двадцать четыре, — сказал я и обменял торт в ее руке на бумагу и ручку.

— Что? — Взглянула она на бумагу.

— Увидеть семь чудес света, — повторил я. — Мы их все уже видели, но это хорошее желание, потому что нам осталось посмотреть только на Египетские пирамиды.

Выражение ее лица было бесподобным. Я знал, что когда она составляла этот список, то просто шутила. Она записала все это, не веря, что я когда-то вообще за него возьмусь. Но если бы я мог, я бы все сделал, все, что в моих силах.

— Когда была наша первая жизнь?

Это самый разумный вопрос, который она могла задать, и я хотел рассказать ей всю историю, но дело в том, что это было так давно, столько жизней прошло с тех пор. Из всех моих воспоминаний это было самым слабым, самым туманным.

— Малакай?

Мне нравилось, как она произносит мое имя. Как шепчет его, как стонет с ним, как выкрикивает его. Все это для меня как музыка.

— Тебе нужен нож, — наконец заговорил я. Поставив торт на стойку, я стал искать, где заприметил кухонные принадлежности. И как только я отвернулся от нее, она положила мне на спину руки. Я не мог сдержать побежавшие мурашки.

— Ты знаешь, это забавно, — проговорила она, водя пальцами у меня по спине, — однажды я сказала дедушке, что не знаю, как мне быть без твоих слов. Читая твои истории, я всегда находила силы стать лучше, любить сильнее и быть добрее. И он сказал мне стать носителем собственного счастья и оптимизма. Не книга. Не мужчина. Но я сама. И теперь я знаю, что это была я... прошлая я, дающая современной себе советы. Я словно нашла лазейку. Дедушка, я одержима не книгами Малакая Лорда, а самой собой и мужчиной, который любил меня девятьсот девяносто девять раз. — Она поцеловала меня в спину и крепко обняла, положив руки мне на грудь. — Я ничего другого не желаю, кроме как быть с тобой.

Протолкнув комок в горле, я положил свои руки поверх ее и запрокинул голову, глядя в потолок.

— Ты не могла сказать все это до того, как я сделал торт?

— Я тут душу оголяю... — Она попыталась убрать руки, но я удержал ее.

— Ты говорила, у тебя встреча рано утром?

Я бросил взгляд на часы... было почти пять утра.

— Вот гадость, да, мне нужно...

— Отмени. — Я отпустил ее и повернулся лицом. — Пока ты спала, я позвонил и заказал полный холодильник еды. Ты права, в этом городе все можно доставить. Потому давай останемся тут хотя бы сегодня.

— Я думала, ты не хотел, чтобы мы прекращали жить, — спросила она, пока я тянул за край ее трусиков.

— Не хотел, — ответил я, схватив ее за попку и прижав всем телом к себе, а губами приблизился к ушам. — Сегодня я хочу жить, пока буду в тебе. Первый раз в наших жизнях давай без перерыва будем баловать собой друг друга от рассвета до заката.

— Кажется, я не смогу ходить? — усмехнулась она, поигрывая с краем моих боксеров.

Я не мог сдержать усмешки.

— Когда не сможешь ходить, я тебя понесу.

— Обещаешь?